Полное собрание стихотворений

Надсон Семен Яковлевич

Ранние редакции и варианты

НА РАЗЛУКУ («В последний раз я здесь, с тобой…»)

Автограф

Вся грудь моя надорвана тоской, Полна огнем невыносимой муки. В последний раз сижу я здесь, с тобой, И близок час, тяжелый час разлуки. Истерзанный, усталый и больной, Я не знавал ни ласки, ни участья. Кругом меня сгущался мрак ночной, Царило неприглядное ненастье. А между тем мне так хотелось жить, В душе кипела сила молодая, Больная грудь так жаждала любить!.. Кого ж любить?.. Кругом лишь мгла чужая. Ты поняла страдания мои, Несчастного, как сына, приласкала И светлым словом ласки и любви В душе моей сомненья разогнала. И

выплакал я на груди твоей Всё то, что жизнь на сердце накопила, Всё то, что ряд моих прошедших дней Клеймом тоски и грусти заклеймило. Волшебный рой несбыточных мечтаний! Судьба опять разводит нас с тобой, И жгучий яд непонятых страданий Мне давит грудь мучительной тоской. Седая мгла, холодное ненастье Надвинулись безжалостно кругом, И я один без ласки и участья Остался на пути моем.

Другой автограф После 16 [31]

Прощай навек… счастливый путь, Я вновь один. Глухой тоскою, Как камнем, мне сдавило грудь, И поплетусь я как-нибудь Своею жизненной тропою. Быть может, скоро смерть придет, Мои страдания уймет, Я успокоюсь под землей, Зарытый чуждою рукой.

ИДЕАЛ

#Автограф Между 24 и 25 С ним правда, нравственность и знанье, С ним свет религии святой, И широко его сиянье Легло над сонною землей. Его лишь тот видать не может, Кто мишурою ослеплен, Чью душу жажда денег гложет, Кто в тину жизни погружен.

31

Помета «после» означает, что ранняя редакция заканчивалась приведенным здесь текстом. Счет стихов – по окончательной редакции.

НОЧЬЮ («Хороша эта ночка, безмолвная, ясная…»)

Автограф Начало

Ночь, прозрачная летняя ночь над землей, С дальней зорькой сливаясь, горит. Где-то в сонном саду [над зеркальной рекой] Серебристая песня звенит; За уснувшим селом в полумгле голубой Чуть виднеется лес-великан; Над простором полей невысокой волной, Колебаясь, клубится туман. Мой челнок, убаюканный звонкой струей, Притаился в густых камышах

ЗАБЫТЫЙ ПЕВЕЦ

Автограф Начало

Он умирал забытый, одинокий, Надломленный неравною борьбой, И яд тоски тяжелой и глубокой Кипел огнем в его груди больной. Была пора – увенчанный толпою, Он гордо пел, прославленный певец, И мир кадил восторгом и хвалою На гения сияющий венец. Была пора – его творений звуки, Как чудный гимн, носились над землей, И забывал страдания и муки, Внимая им, придавленный судьбой. Была пора – и сгинула лукаво. Он позабыт беспечною толпой, И, отвернувшись, прихотница слава Горит венцом над головой другой.

ПРИЗНАНИЕ УМИРАЮЩЕГО ОТВЕРЖЕНЦА

Автограф тетр. 1

Я не был ребенком – я с детства узнал Тяжелое бремя лишений И с детства в душе одиноко скрывал Огонь затаенных сомнений. Я с детства не верил в судьбу и людей И в прочность капризного счастья, И шел я угрюмо дорогой своей Один, без любви и участья. Я рос сиротой, под надзором чужих В угрюмых стенах заведенья, А мысль уносилась далеко от книг, В родные поля и селенья. Мне помнится домик над сонной рекой, Разливы зари в небосклоне И лес, отдаленный, как призрак немой, Встающий на огненном фоне. Мне грезится мать, с утомленным лицом, С улыбкой любви и страданья, И няня-старушка с обычным чулком, И солнцем пригретый Барбос под окном, Все милые сердцу мечтанья. И вдруг серебристый туман набегал И прошлое дымкой густой одевал, И новые сцены неслись предо мной: Ночь тихо горит над землею #Автограф тетр. 4 После 36 Кто детские грезы безбожно разбил, Лишив меня света участья, И зависть и злобу в душе пробудил На баловней глупого счастья. Я

в бездне угрюмой разврата убил Мои непочатые силы И вот в нищете и позоре дожил До мрака холодной могилы.

ВО МГЛЕ

«Свет» 21-29

Не грызла нас сомнений мука, И веры свет в груди пылал. Девиз для нас была – «наука» И «человек» – наш идеал. Мы честность глупостью не звали, Наш смех не попусту звучал: Мы им безжалостно карали Того, кто нас не понимал. Мы твердо шли своей дорогой, Желая пользу принести, И доходили понемногу До края нашего пути. Давно те годы миновались

ХРИСТИАНКА

Автограф 5-я часть После 24

Не долги были их мученья – Господь им скоро смерть послал И души их в свои селенья, В сонм светлых ангелов принял. Предание народа свято Их продолжает почитать. Так люди верили когда-то И так умели умирать

ПРИЗЫВ

Автограф

Призвание певца

Покуда всюду ночь немая Нависла, гордо над землей И лишь вдали заря златая Горит отрадной полосой, Покуда мысль в оковах дремлет, Покуда видят стыд в труде, Покуда человек не внемлет Призыву к свету и борьбе, Мы бросим петь «луну и деву», Мы бросим лирою своей Вторить старинному иапеву Людских страданий и страстей. Нет, нас зовут мечты иные, Зовут туда, где льется кровь За свет, за истины святые, За правду, знанье и любовь. Мы там нужны. Там наши звуки Борцов уставших оживят И в их сердцах тоску и муки Надеждой светлой заменят. Будить уснувшее сознанье, Поднять упавшего борца – Вот наше высшее призванье, Вот светлый идеал певца. Когда ж повсюду мысль и чувство, Как дивный свет, блеснут кругом, Тогда искусство для искусства Мы все оценим и поймем.

В ТИХОЙ ПРИСТАНИ

Автограф Начало

1

Я живу, отдаваясь житейской волне, Без борьбы, без тревог, без сомнений, Словно гений покоя царит в тишине Этих мирных полей и селений; Будто гриб притаился запущенный дом Над спокойной зеркальной рекою, Сад на вольном просторе разросся кругом И шумит говорливой листвою, За рекой голубой перспективы лугов Утопают в лазури безбрежной Да гречиха на скатах далеких холмов Полосою белеется снежной.

2

Погасает заря. Высоко в небесах Серебристые звезды мерцают, Из-за речки, глядясь в озаренных струях, Над полями луна выплывает. В дивном блеске горит и сверкает река

ДВА ГОРЯ

Автограф

У гроба

Взгляни, как спокойно уснула она, Как мирно она отдыхает – В чертах не борьба роковая видна, Но тихое счастье сияет. Улыбка на алые губки легла, Рассыпались косы густые, Опущены веки – и мрамор чела Целуют цветы полевые. Горячее солнце потоком лучей Головку ее обливает, И тень от душистых жасминных ветвей На нежные щечки бросает. Горячее солнце прощается с ней – Любимою дочерью света, Как будто бы думает вызвать у ней Улыбку любви и привета. Смерть! Сон непробудный, безмолвный покой! Напрасны мольбы и рыданья – Она не откликнется чуткой душой На жгучие слезы страданья.

СОН ИОАННА ГРОЗНОГО

Автограф тетр. 5

Спит Москва в серебристом сияньи луны, От тревожного дня отдыхая; Начало Терема и сады тишиною полны, В полумгле голубой утопая. Опустел эшафот… Не теснится народ У помоста, залитого кровью… Ночь, глубокая ночь, как царица, идет И, как мать, и покой и забвенье несет С тихой лаской и кроткой любовью. Спит Москва – только Грозный не может уснуть