Полное Затмение

Ширли Джон

— Именно это собой и представляет фашистская армия. Это большая банда. ВА — армия Второго Круга. НАТО их использует, но и они используют НАТО... Ты слышал о новом фронте?

— Нет.

Картонка царапнула по бетонному полу: ковёр давно утащили мародёры. Остроглаз приподнялся на локте и спросил с обвиняющей ноткой:

— Ты, что ли, был снаружи?

Человек, прибывший из-за пределов города, обязан был поделиться новостями и слухами (отличить одно от другого было невозможно). Этого требовало его собственное выживание.

— Я не вылезал

из Амстердама весь год, кроме одного раза, — сказал Дымок. — Я в основном ошивался там, где когда-то был порт. В крайний раз, как выбрался из города, меня словили натовские логисты. Предложили стать гражданским грузчиком. На окладе.

Остроглаз фыркнул.

— Ты знаешь, — сказал Дымок, — там еду дают. Один раз в день, но с гарантией.

— Тогда неплохо. И воевать не надо.

— Вот только кое-кому в лагере вкололи 44.

— Нейротоксин 44? Я думаю, что с Пельтером это и случилось. Он получил дозу 44-ки. Когда мы на него наткнулись, он метался в бреду. Иммунная система ни к чёрту.

— И вы забрали с собой больного? Не похожи вы на волонтёров Красного Креста.

Двухсекундное колебание, и Остроглаз ответил:

— Дженкинс его знал. Дженкинс немного сентиментален в таких делах. Всё равно что больного кота подобрать и выходить, а потом в награду получить от него глисты... Но ты некоторое время назад говорил: мы. Что ты пришёл в город с кем-то ещё.

— Вместе с... — Он чуть не произнёс его имя. — С парнем, у которого остались некоторые связи среди армейских. Они за ним не охотятся.

— Насколько тебе известно.

— Насколько мне известно, — согласился Дымок.

Пару минут они молчали, потому что Пельтер зашёлся в приступе кашля. Повозившись немного, он успокоился. Дышал он теперь с заметным хрипом.

Дымка передёрнуло. Он натянул на плечи грязное рваное армейское одеяло.

— И как там фронт? — внезапно донёсся из мрака требовательный голос Остроглаза.

— Он полностью откатился из Западной Европы.

Тишина, если не считать стука капель дождя по ванне.

— Ты меня слышал? — спросил Дымок.

— Слышал. Чушь собачью.

— Парень, о котором я тебе говорил, разжился этой инфой от радиста в штабе командира союзников. Натовцы оставили символические контингенты в Амстердаме, Париже, Дрездене... Они оттеснили русских. Русские перегруппировались, отойдя на свои традиционные границы, плюс ещё страны Варшавского пакта. Сконцентрировались на морских операциях. Русские проигрывают на суше и побеждают на море, так что непонятно, какая чаша перевесит...

— Наступление русских на море, ну наконец-то. Я думал, они никогда не расчехлят свои старые атомоходы с этими грёбаными боеголовками... — С неожиданной уверенностью.

— Ходили слухи, что число им десять тысяч пять сотен и две.

— В предвоенной Европе противоречивые слухи носились там и сям, как поднятые ветром осенние листья.

— Ты знаешь, что это не слухи. Звучит убедительно.

— И ты уверен, что ВА заполнил вакуум после отхода русских и натовцев?

— Ты на полном серьёзе полагаешь, что НАТО в состоянии контролировать освобождённую территорию? Такой

простор? Кому это под силу? Кто этим займётся? Да в Париже сейчас меньше полиции, чем в Нью-Йорке до войны в Центральном парке шлялось. Какой-никакой порядок обеспечивает только военное присутствие. Стоит солдатам оттянуться, и канализацию снова прорывает. В общем, ВА наняли для выполнения полицейских функций. Совбез ООН им платит.

— ВА... — Остроглаз помолчал минутку, потом внезапно взорвался: — Но не могут же натовцы быть такими... хочу сказать, попросту отдать им всё. Натовцы обязаны установить временные правительства по образцу довоенных.

— Они это называют переходным периодом до установления временного правительства. Пока автономия не станет практически реализуемой. В промежутке ВА наводит порядок...

— Да нет, чувак. Все знают, что за крысы в ВА. Натовцы бы им не позволили...

— Ты чё, серьёзно? Ты до такой степени наивен?

Молчание. Затем:

— Я думаю, те, кто в подСети, знают наверняка... но не могут же натовцы оказаться такими идиотами.

— НАТО в глубокой жопе везде, кроме Скандинавии, Испании, того, что осталось от Британии, и Штатов. А кто дёргает за ниточки в Штатах? Лоббисты ВА.

Спустя мгновение Остроглаз отозвался:

— Хорошо, предположим, я тебе поверил. И что? Блокада восстановлена?

— Нет. Но ВА уполномочен «осуществлять временное оцепление».

— Ты где эту фразочку подцепил?

— Стейнфельд распеч...

Пусть думает, что у меня невольно вырвалось... Бля, я произнёс его имя!

— Стейнфельд?! Так ты со Стейнфельдом?!

Картонки разлетелись. Остроглаз рывком сел.

— Я всего лишь рекрутер, — сказал Дымок слишком поспешно. — Я не создавал НС.

— Ебать! У меня в берлоге оперативник Нового Сопротивления! Да если натовцы пронюхают, нас всех по концлагерям отправят!

— Меня ничто не выдаёт. Я фрилансер. Я некоторое время знавал Стейнфельда, мы вместе контракт подписали. У него остались связи в Моссаде. И ещё нескольких знаю. Но я не его щенок! Я сам по себе, Остроглаз, честное слово! Я вообще не должен был тебе так много раскрывать, но, блин, давай с нами! Для начала я тебя познакомлю со Стейнфельдом. В обмен на одну услугу он тебя отсюда вытащит. Из Амстердама — в Париж.

— Один кратер ничем не лучше другого. Ловушка ничем не лучше другой. Хренасе сделка!

— Нет, всё по-настоящему! Сортовая чушь собачья, с лучшими намерениями, и ты ведь сам понимаешь, что там всё лучше! Может, ненадолго. Но тебе и не потребуется там задерживаться.

Остроглаз не ответил. Молчание его говорило: Лицемерие. Сплошь одно лицемерие.

Ворон устроился у Дымка на шее, нагрел небольшой участок тела. Круг тепла и бездумной привязанности диаметром в три дюйма. Они меня во сне могут пристукнуть, подумал он с отстранённым удовлетворением. Пятьдесят на пятьдесят. Подумав так, Дымок сконцентрировался на трёхдюймовом круге тепла и упал в него, точно в портал.