Полное жизнеописание святителя Игнатия Кавказского

Неизвестен

Святой Иоанн Лествичник повествует, что в монастырь к некоторому великому отцу пришел для покаяния и поступления в число иноков разбойник. Этот разбойник принес публичную исповедь в своих грехах, самых тяжких, и великий отец увидел явившегося некоторого светоносного мужа, державшего хартию в руках и изглаждавшего написанные на ней страшные грехи разбойника по мере обнаружения их исповедию. [202] Такова сила исповеди. Она основана на бесконечности цены, которою мы искуплены.

202

Иоанн Лествичник. Слово 4.

„Собеседник“

требует строжайшего покаяния от души почившего, несмотря на исповедь почившего, не только произнесенную пред духовником, но и изложенную письменно во уведение всех. „Собеседник“ истязует душу почившего, как она, может быть, не была истязана на пути своем загробном — удовлетворительный ответ „Собеседнику“ может дать один всеведущий Бог. Но тот служитель новозаветного алтаря, который увлекается раздражительностию и гневом, не может быть непогрешительным проповедником покаяния, которое — явление любви и милости Божией к падшему и осквернившемуся грехами человеку.

Господь не раз говорил фарисеям: пойдите, научитесь, что значит: милости хочу, а не жертвы? Ибо Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию (Мф. 9; 13). Метод „Собеседника“ в этом отделе выказывается с особенною яркостию. Сделав выписку из упомянутого духовного завещания, он восклицает: „Можно ли слышать это равнодушно?! Можно ли простить без суда этому умирающему господству?“ и прочее.

Точно такие восклицания делает известный французский писатель Ламене, принадлежавший к революционной партии, в толковании своем на четырнадцатую главу от Матфея. Такое же рассыпает красноречие, чтоб увлечь читателя к заключению от частного о целом. Революционные писатели во Франции при помощи своего метода, которого нелепость в основании и выводах непонятна для массы, живописно выставляли погрешности властей, этим потрясли власти, живописно выставляли погрешности духовенства, этим потрясли веру в народе, произвели волнение в государстве, подвергли его ужасным переворотам. „Собеседник“ очень рассчитывает на эффект выставленной им сцены, потому что повторяет ее дважды — и в „Голосе.“ и в „Слове.“. В этом расчете он не ошибся. Да покроет милость Божия православную Россию!

Нельзя пропустить без внимания настойчивое желание „Собеседника“, чтоб дворянские комитеты обратили внимание на закон Моисеев по отношению к рабам. При этом, как выше замечено, „Собеседник“ лишает приводимое им законодательство характера. Православное духовенство не может принять участия в таком требовании, потому что Собор апостолов определительно положил, что для христиан из язычников ни обрядовые, ни гражданские постановления иудеев отнюдь не обязательны (Деян. 15). Иудейский закон о рабах не только не обязателен, но и не применим ни в России, ни в каком другом христианском государстве, подобно обрядовому иудейскому закону.

Понятие, на котором основано Моисеево законодательство о рабах, заключается в том, что один израильский народ есть народ Божий, а прочие народы, отверженные Богом, как бы исключенные из человечества. По этой причине закон Моисеев установил срочное рабство у евреев только для евреев, предоставив приобретать рабов в бессрочное и потомственное владение из соседних народов. Поведение евреев при таком приобретении рабов из соседних народов, обращение с пленными, вообще, обращение с другими народами, расположение к ним — ужасны, они объясняются вышеприведенным порядком. Представим из многих немногие образчики.

Весь народ гаваонитский израильтяне обратили в потомственных рабов. Прокляты вы, — сказал им победоносный вождь израильский, — без конца вы будете рабами, будете рубить дрова и черпать воду для дома Бога моего (Нав. 9; 23). По взятии земли Мадиамской израильтяне истребили острием меча всех пленных от младенца до старца, убили всех женщин, оставив в живых только девиц в числе тридцати двух тысяч для рабства (Чис. 31). Это

сделано по повелению Моисея. Когда святой царь Давид овладел столицею аммонитян Раввафом, а народ, бывший в нем, он вывел и положил их под пилы, под железные молотилки, под железные топоры, и бросил их в обжигательные печи. Так он поступил со всеми городами Аммонитскими (2 Цар. 12; 31). В псалмах читаем: Дочь Вавилона окаянная… Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень (Пс. 136; 8–9).

Очень понятно, что с искуплением рода человеческого Господом преимущество народа израильского над другими народами уничтожилось. Ценою каждого христианина соделался Господь, а потому христиане всех народов сделались в духовном отношении братиями, равными друг другу: нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос (Кол. 3; 11).

По этой причине гражданский закон Моисеев не только не мог иметь места у христиан из язычников, но и от иудеев, принимавших христианство, требовалось оставление этого гражданского закона, отделявшего их от всех народов преимуществом по плоти. Не думайте говорить в себе: <<отец у нас Авраам“, — уже говорил фарисеям святой Иоанн Предтеча в самом начале проповеди Евангельской (Мф. 3; 9).

Плотским преимуществом своим, данным на время, иудеи были чрезвычайно заняты и напыщены. С этим — то преимуществом они не хотели расстаться и ради его отвергли христианство. От Господа Иисуса они ожидали и искали блистательного осуществления по плоти преимущества, предоставленного законом Моисеевым и, услыша Слово Крестное, требование отречения от плотского преимущества, отвергли Господа. И теперь иудеи ожидают, что они будут удовлетворены именно преимуществом по плоти. Если б они составляли самостоятельное государство, то и теперь они поступали бы с прочими народами по указаниям ветхого своего закона.

Святые отцы Православной Церкви никогда не ссылаются на Моисеев закон в его буквальном смысле, а приводят его и образы исполнения его в смысле прообразовательном и таинственном. Он имеет по отношению к христианству свойство как бы тени, которою изображается не с полною точностию предмет, но неясное подобие предмета.

Так, ненавистию и омерзением, которые имели иудеи к иноплеменникам, изображается та ненависть и то омерзение, которые должен иметь наш внутренний человек к разнородным видам греха. Непощадное истребление языческих народов, заповеданное израильтянам Моисеевым законом, есть образ новозаветной заповеди, повелевающей христианину с решительностию убивать в себе все греховные помыслы и ощущения (Мф. 5). Бессрочное и потомственное владение рабами из других народов есть образ постоянного обладания страстями и преподание способа владеть ими христианскому племени. Под именем дщери Вавилонской разумеется греховная зараза в человеке, от которой рождаются непрестанно разнородные деятельные грехи. Блаженным назван тот человек, который убивает грехи в младенческом состоянии их, в первоначальном помысле, доколе они не возмужали и не усилились в человеке. Под именем камня, о который убиваются такие „младенцы“, разумеется Евангельское Учение, на основании которого отвергаются греховные помыслы (Мф. 15; 19), и так далее.

„Собеседник“ увлекся в статьях своих иудейским направлением: он хочет, чтоб учение Христово вмешивалось в гражданские дела, подавало свое мнение о гражданском рабстве и в гражданском смысле, а не духовном, доставляло преимущество по плоти и делалось орудием земной цели — короче сказать, чтоб это всесвятое и небесное учение перестало быть тем, что оно есть — Словом Крестным. По этой причине „Собеседник“ обратился к необязательным для христианства и неприменимым к христианству иудейским постановлениям, справедливо надеясь найти в них опору своему плотскому мудрованию и неправедно навязывая их христианскому обществу.