Полный цикл жизни
Шрифт:
Рассмотрим, например, одну из функций человеческой руки, а именно посредничество между аутоэротическим опытом и его сублимацией. Руки со всеми их оборонительными и агрессивными функциями «устроены» так, что одновременно могут служить чувствительными посредниками манипуляционного возбуждения и ловкими исполнителями сложнейших физических и интеллектуальных задач, чему способствует специфическая зрительно-моторная координация человека. Эти функции чрезвычайно важны в возрасте игры, которому мы приписываем конфликт инициативности и вины, когда чувство вины выступает против врожденного аутоэротизма и фантазий, вызванных им к жизни, в то время как инициативность создает многочисленные возможности для сублимации в изобретательных играх и базовых паттернах работы и коммуникации.
Таким образом, начать следует с того, чтобы соотнести эротогенные зоны и периоды с развитием систем сенсорных, мышечных и локомоторных органов и выделить:
1) орально-респираторную и сенсорную стадию;
2) анально-уретральную и мышечную стадию;
3) инфантильно-генитальную и локомоторную стадию.
Эти стадии и соответствующие им органы могут быть визуализированы в эпигенетическом порядке, представленном в таблице на с. 39. Для удобства мы советуем читателю также обратиться к таблице 1, колонка А (с. 44–45), которая в общем виде представляет те взаимосвязанные проблемы, которые будут
Теперь, когда мы подошли к вопросу о том, как эти системы органов приобретают также «психосоциальное» значение, мы прежде всего должны напомнить, что стадии пролонгированного человеческого детства (во всем своем разнообразии инстинктов) и структура человеческих сообществ (во всем своем культурном разнообразии) являются частью единого эволюционного развития и должны обладать естественным потенциалом для служения друг другу. В принципе, от социальных институтов можно ожидать поддержки потенциала развития систем органов, хотя при этом они будут присваивать каждой функции (и детству в целом) специфическую коннотацию, которая поддерживает доминирующие культурные нормы, образ жизни, мировоззрение и при этом может привести к нездоровому конфликту.
Что же касается конкретного вопроса о том, как общество отвечает на эротический опыт и эротические проявления на каждой стадии прегенитальности, то здесь мы сталкиваемся с исторической дилеммой интерпретации, поскольку клинические психоаналитические наблюдения, которые и привели к открытию стадий прегенитальности, лишь позволяют заключить, что «общество» как таковое по природе своей враждебно детской сексуальности настолько, что последняя является объектом более или менее жесткого подавления, иногда доходящего до подавления всего человеческого. В Викторианскую эпоху такое подавление было особенно выразительным, суровым и патогенным в том смысле, что именно в тот период пышным цветом расцвели неврозы, в первую очередь истерия и невроз навязчивых состояний. И хотя психиатрия и психоанализ всегда могут и должны открывать такие «новые» аспекты человеческой натуры, которые находят отражение в эпидемиологических тенденциях своего времени, их интерпретация должна учитывать то, что мы будем далее рассматривать как историческую релятивность. Когда воспитание детей не предусматривает чрезмерного морализаторства, тогда допускаются игровые формы реализации детских сексуальных тенденций. Все общества, в принципе, должны культивировать инстинктуально заложенное взаимодействие взрослых и детей через специфические формы «диалога», в которых раннему детскому физическому опыту будут приданы глубокие и устойчивые культурные коннотации. Как только материнская и отцовская личности, а затем личности других близких попадают в радиус готовности ребенка к инстинктуальной привязанности и взаимодействиям, ребенок, в свою очередь, вызывает в этих взрослых соответствующие паттерны коммуникации, имеющие устойчивую значимость как для сообщества, так и для его личностной интеграции в это сообщество.
Таблица 1
Модус органа и постуральная и социальная модальность
Прегенитальный модус
Теперь мы готовы назвать первое связующее звено между психосексуальным и психосоциальным – это модус органа, доминирующего в психосексуальных зонах человеческого организма. Такими модусами являются инкорпорация, удержание, выделение, интрузия и инклюзия. И хотя разные естественные отверстия могут служить различным модусам, теория прегенитальности считает, что каждая из либидинальных зон доминирует на «своей» стадии, оказывая положительный эффект через основной модус-образ функционирования. Рот прежде всего поглощает, инкорпорирует, но вместе с тем он может и извергнуть содержимое, и закрыться перед предлагаемой ему едой. Анус и уретра удерживают и выделяют, фаллос предназначен для проникновения, интрузии, а вагина – для инклюзии. Однако эти модусы также включают в себя базовые конфигурации функционирования, доминирующие во взаимодействии организма млекопитающего существа и его частей-органов с организмом другого такого же существа и его органами, а также с миром вещей. Поэтому зоны и их модусы находятся в фокусе внимания системы воспитания ребенка в любой культуре, даже если они остаются на всех последующих этапах жизни центральными для образа жизни данной культуры. Вместе с тем первый детский опыт, связанный с этими модусами, конечно же, существенным образом взаимодействует с изменениями осанки и модальностями, фундаментальными для организма, который должен сделаться прямоходящим и перейти от лежания к ползанию, от сидения и стояния к хождению и бегу – со всеми соответствующими изменениями, ожидающими его в перспективе. Сюда же отнесем и надлежащую ориентацию в пространстве, ожидаемую от двух полов.
При первом знакомстве с «примитивными» методами ухода за ребенком нельзя не увидеть некую инстинктивную мудрость в том, как в них используются инстинктивные силы прегенитальности – не только заставляя ребенка жертвовать некоторыми сильными желаниями но и помогая ему получать удовольствие, а также совершенствовать его адаптивные функции через самые мелкие каждодневные привычки вплоть до освоения главенствующего технологического уклада.
Наша реконструкция оригинальной системы воспитания и обучения детей племени сиу позволила нам наметить то, что далее мы будем описывать и обсуждать как базовое доверие раннего младенчества, которое утверждается практически неограниченными вниманием и щедростью кормящей матери. Продолжая кормить ребенка грудью в период прорезывания зубов, мать в игровой форме специально вызывает гнев маленького мальчика таким образом, что провоцирует высшую из возможных степень латентной жестокости, которая очевидным образом канализируется в форму традиционных игр, а затем в работу, занятия охотой и военные действия, требующие от мужчины узаконенной агрессии, направленной на добычу и врагов. Таким образом, мы можем сделать вывод, что примитивные культуры не только придают особое значение раннему телесному и межличностному опыту, формирующему «правильное» отношение к модусам органов и социальным модальностям, но и заботливо и систематически канализируют энергию, которая таким образом провоцируется и тратится. Они также твердо уверены в сверхъестественной природе младенческой тревожности, которую они направляют в нужное им русло подобными провокациями.
Рассматривая некоторые из ранних
На орально-сенсорной стадии доминирующими являются два модуса инкорпорации. Иметь означает получить и принять то, что дается. Воистину фундаментальное значение имеет сходство модусов дыхания и сосания. Модус «сосания» является первой выученной в жизни социальной модальностью, и осваивается она относительно материнской личности (the maternal person), «главного другого» (primal other) в акте первого нарциссического отражения себя в другом человеке и в первой любовной привязанности ребенка. Таким образом, получая то, что дается, и учась добиваться от того, кто дает, дать то, чего он желает, младенец совершает адаптативную подготовку к тому, чтобы однажды самому стать дающим. Затем у младенца начинают прорезываться зубы, и он начинает получать удовольствие от кусания вещей, их про-кусывания и от-кусывания. Этот более активный инкорпоративный модус, однако, также характеризует развитие других органов. Глаза, впервые готовые воспринимать образы, попадающие в поле зрения, учатся фокусироваться, изолировать, «выхватывать» объекты на туманном фоне и следить за ними. Аналогичным образом уши учатся улавливать важные для младенца звуки, локализовать их, направлять поиск, а руки, которые младенец начинает тянуть к цели, готовятся крепко ухватить желаемое. Все эти модальности имеют весьма разнообразные коннотации в контексте раннего или позднего отнятия от груди и более длительного или более короткого периода зависимости. Таким образом, мы имеем дело не просто с результатами развития и обучения, но, как мы и говорили выше, со взаимной ассимиляцией соматических, ментальных и социальных паттернов: адаптивным развитием, которое должно направляться некой внутренней логикой культурных паттернов (которую мы называем этосом и которую позже рассмотрим), настроенной в соответствии с растущей способностью эго адаптивно интегрировать собственный «аппарат».
Что же касается простой и функциональной оппозиции удерживать – отпускать, то некоторые культуры – возможно, это те, в которых обладание является фокусом культурного этоса, – будут склонны к акцентированию модусов удержания и выделения, нормативно доминирующих на анально-мышечной стадии, чем, вероятно, создают почву для конфликта этих модусов. В процессе дальнейшего своего развития такой модус, как удерживание, может превратиться в деструктивное и жестокое стремление к удержанию и ограничению – или же он будет поддерживать паттерн заботы – «иметь» и «хранить». Точно так же модус отпускать может превратиться в высвобождение агрессии или в более уравновешенную модель «все пройдет» и «отпусти это». Между тем чувство поражения (от чрезмерного количества конфликтующих двойных смыслов и недостаточного или чрезмерного обучения) может привести к появлению чувства глубокого стыда или навязчивого сомнения в способности почувствовать то, что человек хотел почувствовать, или сделать то, что хотел сделать.
Интрузивный модус, доминирующий в поведении на третьей, инфантильно-генитальной стадии, характеризует разнообразные конфигурационно «сходные» виды активности: способность быстро вторгаться в пространство – благодаря приобретенной способности передвигаться; в чужие тела – через физическое нападение; в уши и сознание других людей – агрессивными звуками; во все неизвестное – благодаря всепоглощающей любознательности. В свою очередь, инклюзивный модус выражается в смене агрессивности спокойным, хотя и нетерпеливым вниманием ко всему, что обращается к воображению, а также готовностью к нежным и заботливым отношениям со сверстниками или младшими детьми. Правда, первая либидинизация пениса и вагины может проявиться в форме аутоэротической игры или эдиповых фантазий, а там, где обстоятельства позволяют, фантазии могут быть усилены в виде совместной сексуальной игры, в том числе в виде подражания взрослому половому акту. Но все это вскоре уступит место «латентности», а преходящая инфантильно-генитальная стадия войдет в число генерализованных модальностей, которые составляют базовое понятие английского «делать» (making) в значении «заниматься чем-либо». Само слово «делать» подразумевает инициативность, устремленность к цели, удовольствие от соревнования. И снова заметим, что в некоторых культурах в воспитании мальчиков упор приходится на «делании» через интрузивные модусы, между тем как девочкам предлагают «заставлять делать» поддразниванием и провокациями или же другими способами привлечения: а именно делаясь обаятельной и привлекающей к себе. И все же оба пола располагают комбинацией всех этих модальностей.
Здесь мне следует предупредить о том, что вместо оригинального понятия «фаллической стадии» я предпочитаю говорить о стадии инфантильно-генитальной, считая, что она является доминирующей у обоих полов в комбинации интрузивных и инклюзивных модусов и модальностей. Потому что на инфантильно-генитальном уровне – и это представляется одной из (эволюционных) «причин» существования латентного периода – необходимо предположить некую бисексуальную предрасположенность обоих полов, тогда как полная дифференциация генитальных модусов мужской интрузии и женской инклюзии должна быть отложена до пубертатного периода. Конечно, наблюдения девочкой очевидно эрегируемого органа у мальчиков, особенно в патриархальной среде, приводит к появлению зависти к пенису, но также может просто вызвать сильное желание включить пенис в ту среду, в которую он, по всей видимости, стремится. Однако сам факт того, что мы говорим не только о модусе органов, но и о социальных модальностях интрузии и инклюзии как необходимых для развития мальчиков и девочек, то в отношении последних следует переместить теоретический акцент: (l) на переход от исключительного чувства утраты внешнего органа к зарождающемуся ощущению развивающихся внутренних возможностей – «внутреннего пространства», что никоим образом не противоречит полноценному проявлению энергичной интрузивности в двигательной деятельности и общих паттернах инициативности; и (2) с «пассивного» отказа от мужских видов деятельности к игровым формам, соответствующим и демонстрирующим обладание органами, предназначенными для деторождения и выкармливания. Таким образом, некоторая бисексуальная предрасположенность к попеременному использованию как интрузивного, так и инклюзивного модусов создает пространство для большего числа культурных и личностных вариаций в демонстрации гендерных различий, никак не препятствуя полной генитальной дифференциации в пубертатном периоде.