Полный улет
Шрифт:
— Господи Иисусе.
— Да уж. Теперь он срет в полиэтиленовые пакеты и выбрасывает их из окна. Поэтому не ходи в сад за домом.
— Прекрасно.
— Пописать можешь в раковину, а если приспичит наложить кучу, то можешь воспользоваться туалетом миссис Уэллер, соседки. Она присматривает за отцом.
— Ноэль, нам не следовало тащить сюда ребенка.
— Знаю, но ты не оставил мне выбора. — Ноэль толкнул незапертую дверь, и они вошли.
Нашарив в темноте выключатель, он зажег свет. Яркая лампа дневного света резала глаза.
Кухня вызывала отвращение.
А как воняло! Запах мочи, пива, виски и протухшей еды. Животные запахи смешивались с гнилью.
Они поспешили убраться из кухни, но и в других комнатах было не лучше. С трудом верилось, что столько грязи и мусора мог наплодить один-единственный человек. Пайк почувствовал себя грязным, словно вымазался во всем этом. Ему захотелось помыть руки и принять душ в чистой, белой, выложенной кафелем ванной.
Они нашли мистера Бишопа по звукам. Он сидел на диване в гостиной полностью одетый и громко храпел. Его стошнило, и грудь его некогда белой рубашки была заляпана рвотой вперемешку с кровью. Он выглядел лет на сто, хотя ему, наверное, и шестидесяти не было. Одет он был в черный поношенный костюм и новые дешевые кеды. Его морщинистое темно-красное лицо покрывали рубцы и оспины. Язык, торчащий между желтых зубов, имел зеленый цвет.
Ноэль выглядел пристыженным. Нахмурившись, он сказал:
— Сейчас нет смысла его будить. Просто оставим его здесь, а с утра расспросим как следует, ладно?
— Господи. Ноэль.
Кирсти стояла в дверях, с головой уйдя в свою игру, отгородившись таким образом от окружающего мира.
Они услышали движение в кухне, и женский голос прокричал:
— Эй! Есть кто-нибудь?
— Это мы! — прокричал в ответ Ноэль. В комнату вошла молодая женщина, держа в руках, как дубинку, длинный фонарь.
— О, здравствуй, Ноэль.
— Здравствуйте, миссис Уэллер.
— Я только решила проверить.
Ей было около тридцати, высокая, с коротко подстриженными темными волосами. На ней были потертые джинсы и мужская рубашка.
— Я услышала, как подъехала машина, и кто-то вошел в дом. Я должна приглядывать за вашим отцом, ведь его уже раз обворовали. Все знают, что с ним легко справиться.
— Спасибо, миссис Уэллер. Но вам не следует заходить сюда просто так, это может быть опасно.
— О нет, они все трусы, убегают при первом же звуке. Обычно это шпана.
— Спасибо, что присматриваете за ним. Он этого не заслуживает.
— Я делаю, что могу, но он себе худший враг, на самом деле. Он как ребенок.
— Я не представляю, как вы миритесь с таким соседом.
— По крайней мере, он тихий, — засмеялась она.
— Кстати, познакомьтесь, —
— Приятно познакомиться. — Она пожала Пайку руку, вежливо улыбаясь.
— А это моя дочь Кирсти.
— О, так это Кирсти. — Она присела на корточки и поздоровалась с девочкой, но та ничего не ответила.
— Извините, — сказал Ноэль. — Она глуха ко всему вокруг, когда играет на этой машинке.
— Знаю. Мой Дэррен такой же. — Она выпрямилась. — Вы ведь не собираетесь здесь остаться?
— Мы останемся на одну ночь. Нужно кое о чем поговорить с папой, а сейчас это бесполезно.
— Я возьму Кирсти к себе.
— Нет, не стоит…
— Я бы вас тоже позвала, но у меня нет для всех места.
— Нет, что вы, — сказал Ноэль, и его голосу определенно не хватало уверенности. — Мы устроимся.
— Ноэль, девочка здесь не останется.
— Вы очень добры, миссис Уэллер, — сказал Пайк.
— Сара.
— Сара, — повторил Пайк.
Ноэль наклонился к Кирсти:
— Хочешь заночевать у Сары и Дэррена?
Кирсти пожала плечами.
— Она говорит спасибо, — ответил за девочку Ноэль.
Сара взяла Кирсти за плечо:
— Тогда пошли. Уложим тебя в постель.
Она вывела ее через кухню, и Пайк с Ноэлем остались наедине с храпящим телом.
— Добро пожаловать в загородную резиденцию Бишопов, — горько сказал Ноэль. — Его Светлость спит.
Он ударил отца по ноге.
— Старый пердун.
— Пошли, — сказал Пайк. — Оставь его. Пойдем напьемся?
— Да. — Ноэль уныло улыбнулся. — Яблочко от яблони…
И они пошли в бар.
Глава двенадцатая
Пайк встал в семь. Все тело ныло, и он страдал от похмелья. Ночью он практически не спал. Ноэль выделил ему кровать в комнате для гостей, а сам занял отцовскую спальню, и Пайк ему нисколечко не завидовал. Кровать Дэнниса нельзя было назвать удобной: жесткая, узкая, с нейлоновыми простынями. Но по крайней мере, хоть комната была не очень грязной. Казалось, что ее использовали как кладовую, она была забита коробками и чемоданами — все лучше, чем остатками еды и пустыми бутылками. Но запах гниения проникал всюду, и выпивший Пайк большую часть ночи пролежал без сна, испытывая зуд по всему телу и чувствуя себя грязным и замерзшим.
Когда он спустился вниз по лестнице, то увидел, что отец Ноэля все еще спит на диване. Правда, теперь он уже не сидел, а лежал на спине.
Пайк оставил его в этом положении и вышел на улицу. Еще окончательно не рассвело, было мрачное и морозное декабрьское утро. Вот и четверг наступил. Дэннис с полчасика побегал вокруг, чтобы прийти в норму. Он старался накачать в легкие побольше свежего воздуха, чтобы выветрить вонь, которая, казалось, въелась в его нутро.
После пробежки Пайк почувствовал себя значительно лучше и был вполне готов к ужасам дома Бишоп. На обратной дороге он прошел мимо нескольких магазинчиков и купил себе газету, «Дейли миррор». Читая передовицу, он позавтракал в кафе, потому что завтракать в доме Бишоп он бы не рискнул.