Полоса невезения
Шрифт:
Что-то из области струнной магии. Наверняка ведь Резонанс - это далеко не всё, что вручила нам Струна.
Мы с Маусом молча прошли автоматические двери и остановились, дожидаясь, пока один из охранников не облазит нас с датчиком в руке. Кажется, это был не просто металлоискатель. По крайней мере, на наших магнитных карточках-пропусках проверяющий задержался и долго изучал содержимое небольшого экранчика.
– Проходите, - коротко произнес старший "секьюрити".
Мы молча миновали пункт проверки, оказавшись, наконец, в холле перед лифтами. Удивительно, но я уже привык
Что меня связывает с ним, кроме отрезка жизни, причем далеко не самого лучшего? Лена? Маус? Сайфер? Я до сих пор не определился в своих мыслях. В Мухинске все было проще, а здесь... Я чувствую Мраморный зал, ощущаю его всей своей кожей.
А ведь мои незримые судьи должны были быть где-то поблизости.
Для меня есть три "Струны". Та первая - это мрачные залы, игры не то в Кафку, не то в розенкрейцеров. Готический пафос Третьего рейха, холодное поле, залитое равнодушным лунным светом. Другая - Мухинский департамент: любитель выпивки Кузьмич, крепкая мужская дружба и искренняя, быть может, наивная вера в справедливость. В свое понимание справедливости...
Третья "Струна" - то, что я вижу сейчас. Они не любят красивых фраз, они не мечтают о Коридоре Прощения для всех и каждого. Здесь просто делают дело. Хорошее ли, плохое, кажется, они сами не знают. Просто привыкли.
Каждый находится на своем месте. От каждого - по способностям, а за это - положенная плата. Деньгами ли, моральным ли удовлетворением... Это Столица, здесь иначе не бывает.
Двери лифта неожиданно распахнулись. В пустой кабине, залитой тусклым светом, стояла Лена. Сейчас она была одета в брючный костюм и блузку отчего как никогда походила на обычную даму из бухгалтерии какого-нибудь "Горремонтлифта". Наверно, ей нравился этот имидж.
– Здравствуйте, мальчики, - улыбнулась она.
– Хорошо, что вы поспешили. Как на дорогах?
– Дороги чисты, словно слезинка младенца, - ответил Маус, и я подумал, что эта шутка в глазах "Струны" граничит с кощунством.
Но Лена никак не отреагировала. Она лишь махнула рукой, приглашая войти, и сказала:
– Я только вас и ждала. Ты как, Косточка? Оправился?
Она взглянула на меня, будто я перенес тяжелейшую болезнь, и на мгновение мне стало обидно. Эта ее забота - типичная реакция на немощь чувствительного и всецело несчастного человека. Так смотрят, лишь ощущая собственное превосходство. Будто и не было гостиницы в Мухинске и слабой, измученной девочки.
Я не плакался ей и даже не давал повода думать, будто придавлен случившимся. Но ей почему-то кажется, что она улавливает мои чувства и читает мысли.
А ведь будь это правдой, я давно бы уже вернулся в Мраморный зал.
– Поехали!
– произнесла Лена, и только теперь я заметил, что она держит включенную "мыльницу" с горящим индикатором связи.
– Ребят, давайте.
Лифт двинулся вверх, хотя кнопки этажа никто не нажал. Похоже, мы направлялись в какое-то необычное место. Может быть... Нет. Слава Богу, едем вверх.
Панелька счетчика этажей не горела. Можно было лишь догадываться, где мы
– Знаете, куда направляемся?
– безучастным голосом спросила Лена.
– VIP-этаж?
– предположил Маус.
– Правильно, - она иронически прищурилась.
– Вижу, твой опыт работы в отделе поддержки сказывается до сих пор.
– Стараемся, ваше благородие, - отрапортовал хакер.
Интересно, он со всем начальством так фамильярен или только с теми, кто позволяет? Лена, по крайней мере, не обижается. Она даже не снисходит до ответов в подобном же тоне.
То ли Маус для нее слишком мелкая величина, то ли ей нравятся его повадки...
– Кость, - она вдруг стала еще серьезней.
– Я все понимаю. Ты не по тому делу, но людей у нас сейчас не хватает. Сам видишь, какая нынче ситуация. И есть еще одно обстоятельство...
– Лена замялась.
– Ты потом сам поймешь. Когда придет время... Короче, это все не важно. Главное, ты нужен нам для работы немного не такой, к какой привык. Тебе хотят доверить одну очень важную жизнь. Жизнь человека, ценнее которого и быть не может.
Тут кабина остановилась. Сделала она это слишком резко. Я, признаться, уже привык к здешнему лифту и помнил, что тормозит он достаточно плавно, а тут нас швырнуло изо всех сил. Видимо, издержки привилегированного этажа.
– Тебя тоже касается, - Лена повернулась к Маусу.
– Ну да тебе не впервой, связист ты наш, - она вновь улыбнулась.
– Горнист-барабанщик.
Двери медленно распахнулись.
Здесь не оказалось никаких коридоров, да и вообще обстановка напомнила мне фильмы о роскошной западной жизни. Кабина прибывала прямо в огромную комнату, больше похожую на зал. Пол был застелен коврами, мебель наводила на мысли скорее о квартире миллионера, чем об офисе, пускай и самом престижном.
Возле широкого, во всю стену, окна стоял и смотрел на город человек. При нашем появлении он неловко обернулся, и Лена поспешно произнесла:
– Здравствуйте, Максим Павлович!
3.
– Ну вот, Константин, мы и встретились снова, - сказал он, усевшись на мягкий диван, раза в два больше того, на котором я провел эту ночь.
– Вы здесь, кажется, никогда не были? Располагайтесь. Можете в кресло сесть. Очень удобное.
...Конечно, обстановку тут создавал какой-то дизайнер, полагавший Штаты центром Вселенной и, стало быть, для подражания. Пластик, светлые тона, бар возле центральной колонны. Я, вдруг, представил, как Максим Павлович киношным жестом подходит к нему, извлекает бутылку виски, стакан с кубиками льда и принимается готовить себе вечерний коктейль.
Как бы фильм назывался? "Флейтист знает всё"?
– Мне здесь тоже не нравится, - проследив мой взгляд, вздохнул Максим Павлович.
– Когда они показали мне это место я даже сперва испугался. Леночка говорит, что так модно на Западе, и когда оформляли эту часть здания, пришлось поступиться собственным вкусом во имя конспирации. Пусть де, рабочие думают, что строят для очередного нувориша. Только, по-моему, это глупо. И так всем известно, кто здесь расположился, а нам теперь жить в потустороннем интерьере...