Полшага до мечты
Шрифт:
У Матвея на скулах заиграли желваки.
– Не знаю. Я с самого начала загнал все мысли о ней глубоко вовнутрь – так было легче. Сережу пришлось буквально выхаживать. Он был очень привязан к матери, мальчонка просто потерялся после ее смерти. – Он стянул с головы шапку, провел ею по лицу и снова надел. – Даже сейчас больно вспоминать…
Сережа подбежал к Матвею. Ботинки с коньками висели у него через плечо на шнурках.
– Пойдешь после обеда в хоккей играть?
– Пойду,
– Не вопрос. Стоит свистнуть, ваши истребители сбегутся. Только, чур, я в команде с тобой.
– Заметано. А ну, стой! Куртку застегни… вот так. Где перчатки? Серега, я тебе шею намылю!
Глава 11
Аня стояла рядом с Нагатиным на вышке КДП и слушала короткие фразы радиообмена.
– Я двадцать пятый, разрешите взлет парой.
– Двадцать пятый, взлет парой разрешаю.
– Форсаж…
– Форсаж включен…
– Отпускаем…
Полковник Горовой и капитан Иртеньев взлетели парой и ушли в зону на сложный пилотаж.
Аня видела, как истребители оторвались от полосы после стремительного разбега, пошли в набор высоты и вскоре полностью растворились в небе…
Длинные паузы. Односложные реплики, запросы…
– Двадцать пятый, доложите место…
Подполковник Богданов пришел вместе с Аней. Разница в возрасте и звании не мешала ему испытывать глубокую дружескую привязанность к Матвею и вследствие этого опекать даму его сердца.
– Двадцать пятый, ваша высота?
В эфире шипение и спокойные голоса летчиков. Короткие штатные доклады.
– Что они говорят, я не все могу разобрать? – спросила Аня.
– Стандартный язык радиообмена, но вам, естественно, понять сложно. Прокомментирую по ходу тренировки.
– Двадцать пятый, парой прошу набор в четвертую, – голос Горового.
– Двадцать пятый, парой набор в четвертую разрешаю.
– Будут работать в четвертой зоне, – пояснил Богданов.
– Двадцать пятый, парой зону заняли.
Аня слушала, как переговариваются летчики. Команды подавал полковник; Матвей в основном подтверждал готовность.
– Приготовиться к виражу влево. На месте?
– На месте, готов.
– Вираж влево. Начали… Вираж вправо…
Ане казалось, что она слышит тяжелое дыхание летчиков.
– Горка… Приготовиться к пикированию.
– Готов, на месте.
Богданов подтвердил, что пилоты в данный момент испытывают большие перегрузки.
– Горка 45… боевой на курс 230… как понял?
– Есть боевой на курс 230…
– Вы тоже занимаетесь борьбой? – спросила Аня.
– …Бочку начали… р-раз!.. Будет вираж влево…
– А кто им позволит? – вмешался Нагатин. – Это только
– …Боевой вправо… Перестроиться вправо.
– Понял.
– Выполняем полупетлю вправо по команде. Готов?
– Так точно, готов.
– Полупетля вправо. Начали… Р-раз!.. Приготовиться к перевороту. На месте?
– Стою на месте.
– Переворот влево… Начали!.. Обороты девяносто… Петля… еще петля…
– Сколько лет полковнику? – спросила Аня.
– Сорок два. Опытнейший пилот, военный летчик-снайпер – это высшая классная квалификация.
– Сколько еще будет летать?
– Если повезет – до сорока пяти протянет.
– …Горка… Разворот… Р-раз!.. Крен вправо…
Нагатин неожиданно взъярился на кого-то:
– Тридцать шестой, какого рожна на полосе корячишься?! Раздолбай! Рули на стоянку! Да не топчись ты, вражина, у меня шестнадцатый светофора ждет, освобождай рулежку!
– А что потом? – выспрашивала Аня. – Сорок пять – совсем молодой мужчина останется не у дел?
– …Тормоза… р-раз!.. Переход на второй…
– Можно толкнуться в гражданскую авиацию.
– В ГА, наверно, намного легче.
– …Заход… Разворот влево…
– Не скажите. У командира воздушного судна свои трудности. В истребителе мы в ответе только за себя, ну, может, за ученика, если в спарке, а КВС отвечает за сотни жизней. Опять же работа с экипажем, к чему мы, одиночки, не приучены. Не буду строить из себя психолога, пока пытаюсь теоретически влезть в шкуру КВС, да еще беседовал кое с кем из гражданских летунов. У них большая нервная нагрузка. Говорят, человек ко всему привыкает, но для пилота лайнера привычная успокоительная обстановка в полете таит в себе опасность. Нельзя расслабляться и отвлекаться, по этой причине в истории воздухоплавания случалось немало катастроф.
– Вам лучше знать. Я всего лишь обыватель, далекий от авиации. Думаю о Матвее, хочу понять его жизнь, чувства, к чему он стремится, в чем нуждается и что ждет его впереди. Вот вы, Валера, как представляете свое будущее?
– То есть когда воткну штык в землю? Запретный удар, Анечка, стараюсь об этом не думать. Буду летать до последнего.
– Понимаю, гвардия умирает, но не сдается.
– Куда денусь? Направлю стопы в ГА, хотя, будь моя воля, «свисток» свой на пассажирскую тушку или «баклажан» ни за какие блага не променял бы.