Получить статус Бога
Шрифт:
Гришка Отрепьев неустанно сканировал пространство, сравнивая и увязывая незнакомые картины в единое полотно, на котором еще предстояло найти и открыть дверцу в прошлую жизнь. За обедом штурман попытался объяснить нам ситуацию:
— Получилось нечто вроде временной лестницы: мы попали на одну из верхних ступенек, а находившиеся вблизи эпицентра провала-апокалипсиса, нырнули глубже всех, — бог весть, где теперь их искать.
— Слово «нырнули» имеет определенно направленное значение, — отметился с больничного экрана штатный энциклопедист
— Снимаю шляпу, — Гришка салютнул вилкой с намотанными на зубцы спагетти. — Не устаю отмечать недюжинные предпосылки к аналитическому мышлению у нашего второго пилота.
Вроде бы и не сказал Гришка ничего обидного, но стажер мгновенно закраснел в смущении, а команда захихикала, в очередной раз убедившись, что перебивать записного насмешника чревато.
— Планета Меларус «нырнула» на две недели вперед, где мы ее и догнали, благодаря гонору и тупой упертости дорогих сердцу командира американских пилотесс.
— Гриша не отвлекайся и не нарывайся, — в полемическом задоре Отрепьев намекнул на мой интерес к первому пилоту «Онтарио» Машеньке; пришлось оправдываться. — Девушки спасли нашего товарища, а Джессика, второй пилот, судя по ритмичному вздрагиванию корпуса корабля, прямо сейчас проводит антистрессовое мероприятие и становится супругой нашего Вани-Джумбо.
— Серега, не опошляй? — возмущение Гали-Галчонка вновь привнесло струйку веселья. — Джессика из уважаемой семьи добропорядочных мормонов…
— Галчонок, ни сном, ни духом. Уверен в чистоте помыслов зулусского царя.
— Разделяю уверенность об отсутствии между молодыми секса, — торжественно поддержал Отрепьев, пряча смешинку за прищуром серых глаз, — максимум, невинные целомудренные разговоры о личном…, платочек потеребить; но давайте к делу: очень возможно, что взрыв распространился равномерно во все стороны пространства и времени. Прошу принять как гипотезу.
— А если не примем? — неуместно, видимо, чтобы не молчать, возразил Сашка Буратино.
— Вопрос обоснуй, — Гришку Отрепьева ветром подбитыми репликами с мысли не сбить. Сашка беспомощно оглянулся и, не встретив поддержки, промямлил.
— В смысле, нам бы снова в прошлое, типа, откуда взяли, туда и…
— Губа не дура, но и я не истина в последней инстанции, только подаю темы для размышлений, в том числе и командиру, — отметил Гришка, очевидно, собираясь продолжать буффонаду и стопроцентно использовать свою минуту славы; пришлось вмешаться:
— Пространство и время поработали на нас: образовали пазухи-карманы другой временной реальности, куда мы и залетели, прорвав оболочку, и откуда не смогли выбраться наши американские коллеги…
— И сейчас зализывают синяки и шишки, — снова подал голос Колька-стажер. — Пазухи и карманы по другому называются «под-, над-, гипер-пространством».
— Устами младенца, — обернувшись к экрану вполоборота, ревниво снасмешничал Гришка. — Но все эти чужеродные друг другу
— Бездоказательно, — сказал, как отрезал, Колька-стажер; самолюбование Отрепьева здорово разозлило парня; он даже приподнялся с кушетки. — Бездоказательно и неубедительно. Претензии на парадоксальность, и алогичные изыски праздного ума.
— Как-как? — Сашка Буратино вилку опустил и остался с открытым ртом, услышав связку из такого количества «умных» слов. Толкнул Гришку локтем. — Давай, ответь за разговор по-пацански.
— Метель-вьюгу видел? — Гришка Отрепьев праздновал победу. — Основная масса снега летит вперед, но там и здесь образуются смерчики, циклончики, тайфунчики, — завихрения, в которых крутится множество снежинок, отбившихся от основного потока. Они задержались в другом пространстве и в другом времени, но остались в той же системе координат, — мы видим это невооруженным взглядом.
— Визуально, — поддержал Сашка Буратино.
Собиравшая посуду Галя поставила тарелки на стол и захохотала, следом заулыбались и остальные. На больничном экране старательно сдерживал смех, оберегая послеоперационные швы, Колька-стажер, разом зауважавший штурмана, наглядно и просто показавшего выход из сетуевины.
— Григорий, вызывай Меларус. Отставить! Экраны кругового обзора! — связка из кораблей уже не вздрагивала, а беспорядочно тряслась. Как бы ни были безудержны в сексе негры-гиганты Джумбо и Джессика, вибрацию, раскачивающую конструкцию из двух межгалактических транспортов, они устроить не могли.
Свет бортовых огней и прожекторов-искателей заскользил по обшивкам кораблей. Лучи, срываясь с титановой серебристой поверхности упирались, обрывались в пустой черноте космоса. На первый взгляд, ничего необычного, но медборт «Онтарио» беспорядочно дергался, поворачивался, будто невидимая рука пыталась отломить-оторвать его от стыковочного узла.
— К бою! Скафандры. Галя, буди америкосов. Саша, перекрой шлюзовые камеры между кораблями. Гриша, ищи позади «Онтарио».
— Почти нашел, — Гришка задействовал камеру и прожектор с нашей кормы и осветил над американцами корабль, похожий на большую консервную банку, — явно не земного происхождения.
Агрессор опустил на корпус «Онтарио» луч-трубу, двухметрового диаметра, прожег обшивку и, как пылесосом, втягивал в свое нутро наших заокеанских братьев. Медленно поворачиваясь во всех плоскостях, неторопливо плыли в ярком луче первый пилот медборта «Онтарио» Машенька, трогательно умостившая под щекой правую ладонь; игриво отмахивающийся от невидимого противника «голубой» штурман Стюарт; не успевшие расцепить страстных объятий в «мессионерской позе», полуодетые зулус Джумбо и второй пилот Джессика.