Полукровка
Шрифт:
Тинек остановился. Мальчишка добрался до своих баб и говорил что-то.
Оборотень поводил взглядом. Отловил рейс. Оскалился. Значит, Абакан.
Володя тем временем поцеловал мать и девчонку. Взял одну из трех сумок и вскинул на плечо. Шакал насторожился. Едва сдержался, чтобы не присвистнуть. Бабы пошли на посадку, а мальчишка развернулся и быстро зашагал к выходу. Вот оно как. Дамочек своих отправил на край географии, а сам здесь остался.
Внутри завозился охотничий азарт. Захотелось запрокинуть голову и радостно взвыть. За однокурсника и Абакан
Тинек шел в отдалении от мальчишки, но так, чтобы не терять его из виду.
Тот покинул здание, прошагал мимо такси. Интересно, насторожился оборотень. Разумеется, здесь садиться дороговато. Но на дороге ловить с надеждой на скидку – бессмысленное занятие.
Мальчишка перебежал через дорогу перед входом в терминал, метнулся к шлагбаумам.
Тинек не отставал. Вот только проблема заключалась в том, что людей здесь уже не было и негде было затеряться.
Парень поднырнул под шлагбаум и выскочил на трассу. Зашагал по обочине.
– Черт бы тебя побрал, – буркнул Тинек и потрусил следом.
Мальчишка шел, не оборачиваясь, но следить за ним незаметно тут уже не вышло бы. Разве что на четырех и по кустам. По кустам – не по кустам, а на четырех, это в любом случае. Шакалом оно все равно неприметнее, чем человеком.
Володя, словно услышал мысли преследователя, метнулся в сторону от дороги.
– Зараза, – рыкнул Тинек и бросился следом.
Неужели он его все-таки заметил? Или на всякий случай коленца выкидывает?
Оглядевшись, Тинек разделся и перекинулся. Мир изменил цвета, окрасился запахами, обзавелся тонкими вибрациями. Сейчас оборотень совершенно четко видел, куда направился мальчишка.
И знал, что тот торопится.
Вот только человек на своих двоих все равно бегает медленнее.
Маах’керу оскалился и бросился вдогонку, ориентируясь по запаху.
Володя мчался через кусты, не разбирая дороги, и молился лишь об одном – только бы оборотень перекинулся.
Сомнения по поводу слежки если и были, то развеялись, когда Володя заметил входящего в терминал Тинека.
Выходит, все напрасно. И, несмотря на все усилия, никого он не уберег, и Лейле известно, куда летят мама и Оля. А сопоставив пункт назначения с биографией Потапкина, найдут их в два счета. Да еще и Андрюху подставил.
Володя наблюдал за шакалом и судорожно соображал, что делать. Все решилось само собой, когда оборотень, подумав, видимо, что не найдет здесь Володю, полез в карман за телефоном.
Сейчас позвонит Лейле, и все. Сердце екнуло. И Володя сделал первое, что пришло в голову, – попался шакалу на глаза. И это сработало. Во всяком случае, теперь он почти точно знал, что отчитаться оборотень не
А дальше?
А дальше, повернулось в черепе пугающе и жестоко, чтобы не умерли те, кто тебе дорог, нужно, чтобы умер враг.
С этой мыслью Володя обнял маму, поцеловал Олю и пошел к выходу, уводя за собой шакала.
Главное, не оборачиваться и не нервничать, уговаривал он сам себя. Увести маах’керу в сторонку и одним точным заклинанием решить все дело. Иллюзий насчет того, что им удастся договориться, Володя, зная шакала, не питал. Но мысль об убийстве пугала.
И он отчаянно бежал сквозь кусты. Боясь того, что должен сделать. Словно пытался убежать от собственного страха. Хоть и знал, что это невозможно.
«Обязательно нужно, чтобы он перекинулся в шакала», – долбило в виски.
Володя пытался объяснить себе это прагматичностью. Дохлая собака, если что, не привлечет ничьего внимания. Мертвый человек – это уголовное дело.
Но все было значительно проще. Убить собаку казалось легче, чем убить человека. А в том, что он сможет прикончить оборотня, Володя уверен не был. Это Лейлу он мог угробить вчера, находясь в бешенстве. Кроме того, мать сама нападала. Тинек же просто следил, шел сзади и ничего не делал. Да и вчерашней ярости в Володе не было. А убить вот так, хладнокровно, с расчетом...
Впереди показалась канава. Слева в откос под шоссе вбуравливалась здоровенная бетонная труба. Из нее текла черная в ночи вода, уходя тонким поблескивающим ручьем куда-то вправо. Володя вошел в воду, пробежал немного, нырнул в трубу и затаился.
Он несколько раз глубоко вздохнул, готовя заклинание.
«Призрачный клинок» – просто, но смертоносно.
Аура вокруг ладони пошла волнами, из кисти выросло светившееся голубоватым лезвие. Выглядело оно воздушным, зато резало не хуже настоящего – и ветви, как на тренировках, и плоть.
«А если не сработает?» – метнулась паническая мысль.
Ладони намокли. Сердце гулко билось, и казалось, его удары эхом разносятся по трубе.
Оборотень вскоре появился. Сперва треснули ветки. Потом что-то едва слышно прошуршало. Перекинулся, понял Володя. Люди так не ходят. Особенно если спешат. Может быть, какие-то супербушмены или недобитые индейцы в американских лесах и американском кино, но не в Москве.
Шорох повторился, заметался. Видимо, шакал наткнулся на воду и растерялся. Потом тихонько шлепнуло, мягкая лапа тронула воду. Володя затаил дыхание, медленно поднял руку.
Он действовал на опережение, боясь, что раскроется раньше времени, но сработал с неимоверной точностью. Собачий силуэт появился в просвете трубы, когда торчавший из кулака клинок, призрачный, как лунный свет, удлинился сразу в несколько раз.
Володя сделал выпад, будто в руке была шпага или рапира.
Шакала накололо, словно порося на вертел. Острие магического клинка взрезало мохнатый бок и прошило тело насквозь под углом, разрубая сердце. Оборотень не успел даже взвизгнуть.