Полукровка

Вендел С. И.

Она продолжала настаивать, но Орек, наблюдая за ней, стоящей посреди ручья — такой смелой, напуганной и решительной, — волновался не о том, что она отстает, или о том, успеют ли они добраться до реки вовремя. Его больше тревожило то, что она могла пострадать, и что он может причинить ей еще больший вред.

Он был бы ничем не лучше тех, кто сделал это с ней. Новый вид ярости закипел в его животе при мысли о том, что эту женщину крадут из дома, перекладывают с одного плеча на другое, как будто она товар для обмена. Он не будет тем, кто причинит ей вред, и эта внутренняя ярость

заставила его поклясться в том, что если у него будет возможность, ей вообще никогда не сделают больно.

Это означало, что они должны были добраться до реки.

— Есть другие способы, — сказал он.

Она настороженно наблюдала за ним, но не отступила, когда он опустился перед ней на колени. Удивленный вздох вырвался у нее, когда он подхватил ее, поддерживая под коленями и поясницей. Он поднял ее выше к себе на грудь, так, что их головы оказались почти на одном уровне, и она инстинктивно обвила руками его шею.

— Ох, — выдохнула она, по-совиному моргая.

— Мы должны пересечь реку.

Он наблюдал, как двигается ее челюсть, когда она стискивает зубы. Наконец.

— Если ты уверен…

Он кивнул.

— Держись.

И он побежал.

Лес пролетал мимо полосами тени, воздух бил Сорчу по щекам, когда она раскачивалась и подпрыгивала в объятиях орка.

Или кем бы он ни был. Сейчас Сорча была так близко к нему, что не была уверена. Черты его лица были в основном человеческими, почему-то мягче, чем у орка, которого она видела в палатке. Вблизи она увидела разные цвета и текстуры заостренного кончика его уха и маленького золотого кольца, пронзающего мочку.

Этот мужчина не был орком, по крайней мере, не полностью. Но и человеком он тоже не был.

Ни один человек не бегал так быстро, как он сейчас, настолько быстро, что она едва могла что-либо разглядеть в темноте, прежде чем это оказывалось далеко позади них.

Ни один человек не был достаточно силен, чтобы тащить набитый рюкзак и взрослую женщину, особенно такую высокую, упитанную, мускулистую женщину, как она. Она чувствовала, как его грудь вздымалась и излучала тепло, как мехи в печи: ему требовались усилия, но он выдерживал все это на протяжении многих миль, не останавливаясь и не замедляя шага.

Даже когда они наконец остановились, оказавшись у места, где ручей расширялся и бурлил, впадая в реку, его дыхание стало более частым, но не перешло в судорожные вздохи, и она ни разу не обмякла в его объятиях.

Орек вышел из ручья до того, как он встретился с более сильным течением реки, и направился к берегу. Луна ярко сияла над рекой, её свет ложился на воду мягким серебристым покрывалом, превращая поверхность в подобие молочного стекла. Рассеянный свет и грохот воды заставляли её внутренности бурлить, словно неспокойный ручей. Течение здесь было сильным, и она едва могла разглядеть другой берег.

Орек шел вдоль берега и, наконец, остановился на небольшом каменистом пляже.

— Здесь мелко, — сказал он.

Она посмотрела на темную воду и не смогла

сдержать стона.

— Насколько мелко?

Он взглянул на нее сверху вниз, поморщился и поднял еще выше по груди, но прежде чем успел войти в воду, она пошевелилась, чтобы заставить его остановиться.

— Тебе нужны руки для равновесия.

Казалось, он на мгновение задумался.

— Со мной все будет в порядке.

— Отпусти меня.

Она выдержала его взгляд, когда он оглядел ее, без сомнения оценивая, есть ли способ выиграть эту битву желаний. Сорча скрестила руки на груди и приподняла бровь — прием, который никогда не подводил ее с братьями и другими взрослыми. Ей нужно было, чтобы он перебрался через реку, а ему — чтобы его руки были свободны.

Наконец, он осторожно поставил ее на ноги, не отстраняясь, пока не убедился, что она твердо стоит на ногах.

Она потянула за лямку его рюкзака.

— Я понесу это, — сказала она, и он открыл рот, чтобы возразить. — А ты понесешь меня, — добавила девушка.

В лунном свете она бы предположила, что он настроен скептически. Он посмотрел на реку, а затем обратно, туда, откуда они пришли, и подумал, прежде чем со вздохом снять рюкзак.

Тот упал на землю со зловещим стуком, и на мгновение Сорча пожалела о своем плане. Но ее мать вырастила не нежный цветочек, и ее ноги и спина были сильными после долгих лет тяжелой работы по уборке конюшен и поднятию извивающихся братьев и сестер. Вроде как, оставалось только перебраться на другой берег реки, который она едва ли могла видеть.

Она схватилась за ремни, но застонала, когда с первой попытки не смогла оторвать рюкзак от земли. Орк издал недовольный звук и наклонился, чтобы поднять его, но она согнула ноги, стиснула зубы и потянула. Сорча не знала, что у него там было, но надеялась, что оно того стоило. Тяжелый вес давил ей на спину, и она крепко держалась за ремни, которые были слишком длинными и болтались на ней.

Когда она не сразу согнулась под этим весом, орк кивнул, повернулся и опустился на колени.

Сорча без всякого изящества вскарабкалась ему на спину и обхватила ногами талию, а руками — шею. Она чувствовала себя как детеныши опоссумов, которых видела в лесу недалеко от своего дома, цепляющихся за своих матерей, перепрыгивающих с дерева на дерево.

Он плавно поднялся, коснувшись ее колена, чтобы помочь устроиться. Затем он как-то неловко похлопал ее по руке и вошел в воду.

Она не смогла сдержать удивленного вздоха, когда ледяная вода плеснула на ноги и зад, вызвав еще одну дрожь по телу. Сорча начала уставать от всей этой дрожи — от холода, от воды, от стресса. От всего этого. Когда уже утро? Ей оставалось надеяться, что в свете все будет выглядеть немного лучше.

Она крепко вцепилась в спину орка, пока он переходил реку. Холодная вода бурлила вокруг, ее шум заполнил уши, а ледяные струи вызвали мурашки, пробежавшие по ногам. Однако вода так и не достигла её колен, руки Сорчи сомкнувшись вокруг груди орка. Ему удавалось удерживаться на ногах, даже когда камни выскальзывали из-под ног, а вода закручивалась вокруг них водоворотами.