Полукровка
Шрифт:
— Это правда.
Даррах ворчал и рычал, играя с большими, тупыми пальцами Орека.
Сорча наблюдала за происходящим, по крайней мере, насколько это было возможно в полумраке, расчесывая пальцами свои кудри, пока Орек играл с щенком. Он часто делал это перед сном, чтобы утомить его, ведь еноты были ночными созданиями, а Даррах все еще совсем ребенок. Если бы он выспался днем, то не спал бы всю ночь, лазая по ним или роясь в рюкзаках в поисках еды.
— Ах, б'ррук, даррах, — выругался он, когда Даррах попытался погрызть костяшки его пальцев.
Всякий
— Тебе не будет холодно? — спросил он ее, пока щенок боролся с его рукой.
— Нет, здесь довольно уютно.
Большой орк уже занял большую часть укрытия, и стало немного теплее. Она предпочла бы огонь, чтобы хотя бы высушить носки и размягчить вяленое мясо, но и этого вполне хватало.
— Я не знаю, сколько дней у нас есть до того, как ночью ударят морозы, — сказал Орек. — Я могу сделать для тебя палатку из этого, — он коснулся брезента над ними.
— Хм, — она заставила себя подумать, даже когда немедленное отрицание почти сорвалось с губ.
По правде говоря, были моменты, когда она просыпалась посреди ночи, возможно, потому, что слышала странный шум, или потому, что ее тело все еще не привыкло спать в таком незнакомом месте после того, как она провела почти все ночи своей жизни в спальне дома. Когда она просыпалась, то смотрела поверх потухшего огня, выискивая форму его тела.
Часто он был всего лишь силуэтом, огромная грудь поднималась и опускалась во сне. Иногда она могла разглядеть более мягкие линии его лица во сне, которые заставляли его выглядеть моложе. Иногда это был просто мягкий отблеск пылающего огня в его темных волосах.
Что бы это ни было, этот смутный вид его тела развеивал ее страхи. Видя его, она чувствовала себя лучше.
Этого не сделать в палатке.
Тем не менее, она сказала:
— Я подумаю об этом. Но есть что-то такое, что можно рассказать только во время ночевок под звездами.
Он хмыкнул в знак согласия.
Ей это понравилось. Ей многое нравилось в этом мужчине.
Ей нравилось, как нежно он обращался с Даррахом, укрывая крошечное тельце в гнездышке, сделанном из капюшона с меховой подкладкой, который был слишком теплым, чтобы надевать.
Ей нравилось, что он всегда проверял, насколько ей удобно, или расспрашивая ее, или находя минутку, чтобы осмотреть ее постель на ночь. Ей нравилось, как бугрились и двигались мышцы на его плечах и спине, когда он снимал верхнюю куртку, оставаясь в тунике.
Ей нравилось, каким теплым он был.
Обменявшись еще несколькими любезностями, они улеглись спать.
Хотя ее одеяла были удобными и не промокали из-за подкладки, которую Орек постелил на землю, и хотя в маленькой
Она лежала без сна, зная, что Орек тоже не спит.
Его дыхание было ровным и легким, но за те дни, что они были вместе, она поняла, что он никогда не засыпал раньше нее. Всегда дежурил.
Это ей тоже нравилось.
Он ей нравился.
Сорча глубже зарылась под одеяла и вздохнула, желая, чтобы ее мысли успокоились. Но когда орк был так близко, она не думала, что это возможно.
Она осознавала, что его голова находится менее чем на расстоянии вытянутой руки. Потребовалось невероятное количество воли, чтобы не зашевелить бедрами.
Он нравился Сорче.
О, она чувствовала влечение и раньше. Хотя ее жизнь была заполнена семьей и обязанностями на конюшнях, у нее было несколько интрижек и даже один роман с молодым человеком из деревни. Ничего слишком серьезного, особенно когда некоторые из них начали поднимать шум по поводу брака и ожидали, что она бросит свою семью.
Сорча никогда не сделала бы этого. Несмотря на то, что родственники раздражали ее, она любила их больше жизни.
Она была не прочь пошалить, и, по правде говоря, большинство из этих похождений были именно такими: любопытство, которое нужно было удовлетворить, или приятный способ скоротать час. Она усвоила ценные уроки, например, что ей нравится, а что нет, а также научилась читать партнера.
Она почувствовала, что мысли оживают, и повернулась к стволу дерева, так как не могла ослабить растущее давление в голове. Слегка углубив дыхание, она успокоилась. У орков было превосходное обоняние, и, оказавшись в ловушке в их убежище, она знала, что ему достаточно малейшего намека, чтобы точно понять, о чем она думает.
Разве это было бы так уж плохо?
Ну… она, честно говоря, не знала.
По мере того, как росли их совместные дни, Сорча тоже обращала на него внимание. Она с тревогой ждала его легких улыбок, находила очаровательным этот намек на вспышку его клыков. Хотя поначалу ширина его плеч и груди, возможно, пугала ее, она не раз представляла, как проводит руками по этому зеленому телу, ощущая его силу на себе.
Ей было немного стыдно за то, что она наносила мазь гораздо дольше, чем ему было нужно.
Сейчас на нем едва осталась царапина, заживающая гораздо быстрее, чем это возможно для человека. Мазь тут ни при чем, и это была пустая трата важного запаса, но она все равно пользовалась этим предлогом как возможностью прикоснуться к нему.
Она была бы более смущена этим, если бы не находила вид своей загорелой, но все еще персиковой кожи на фоне его зеленой плоти — завораживающим. Точно так же, как у людей с загаром и коричневым цветом кожи, зелень орков отличалась по цвету и текстуре. Его веснушки были темно-зеленого цвета, и она обнаружила, что его кожа действительно потемнела от солнца, она заметила разницу, когда он сменил тунику.