Полусвет
Шрифт:
Быстро прохромав в спальню, вытащила тонкую мягкую простынь из комода. Так себе, конечно, но она и так будет шокирована, хотя бы немного прикрыть. Конечно старой закалки люди крепче, но все же возраст.
А еще я точно знала, что у нее для Вагнера пара пакетов с кровью где-то да припрятаны.
Войдя на кухню, я расправила простынь, осторожно закрывая Вагнера. Нет, голова и кровавый след под ней, конечно, останется, но тем не менее красного в кухне резко стало меньше. Немного подумав, я наклонилась, осторожно отвернув кусок ткани в сторону, и высвободила его кисть.
— Мне нужно помыться и поспать, —
Если ее не хватит инфаркт глядя на тебя, конечно. Но баб Клава любому молодому фору даст.
— Я быстро, — кинула я, выходя из кухни.
Настойчивый звонок в дверь парализовал меня, не давая сдвинуться с места.
Твою мать.
Глава 13
Отражение в зеркале сигнализировало о катастрофе. Черные мешки под глазами, заляпанные кровью подбородок, шея, все одежда. Волосы. Да и запах. Не нужно было быть вампиром, чтобы почувствовать, что здесь что-то случилось. Вонь, конечно, была уже не так ощутима для меня, но для всех остальных… Кто бы ни был на пороге, в таком виде открыть дверь приравнивалось к самоубийству. А ведь как минимум еще у одного вампира было приглашение пройти внутрь. И это значило, к сожалению, что разница между тем открою я дверь или нет только в том, разнесут ее сейчас в щепки или оставят целой. Вздохнул, я накинула на себя растянутую олимпийку. По крайней мере если там человек может и удастся укрыться в тени. Опершись на трость, я погасила свет в коридоре и открыла лунку глазка.
Моя удача явно закончилась вместе с моим очередным воскрешением.
Мари переминалась с ноги на ногу, нервно втягивая воздух. Супер, вся вампирская братия, что находилась поблизости, естественно почувствовала кровь своего царя. Ту самую, от которой в глазах Мари сейчас полыхало пламя, а несчастный звонок трещал под ее рукой. Удивительное проявление терпения и сдержанности. Видимо все же что-то да значило для вампирши спасение жизни ее маленькому другу.
Может я успею ей что-нибудь объяснить прежде, чем меня отдадут на растерзание вампирским ищейкам? От воспоминаний про толстячка и “уютную” камеру стало не по себе. Таким, как он, нужен только повод, чтобы навсегда избавиться от меня.
— Не ломай дверь, — успела сказать я прежде, чем Мари разнесла бы железо в лоскуты, — сейчас открою.
И я понятия не имела, что буду с этим делать.
Как объяснять вампирше, что здесь произошло? Не виноватая я, он сам пришел? Пальцы похолодели, когда я коснулась ручки, распахивая дверь настежь. Мари не смотрела на меня. Приподняв подбородок, она, подобно собаке, медленно втягивала воздух. То, что она почувствовала, стало понятно в следующую секунду. Мари замерла, а ее зрачки стремительно увеличились, перекрывая собой радужку… да и все белое пространство. Ее шея вытянулась до предела, а почерневшие вены проступили под кожей. Вампирша зашипела и кинулась вперед, а я лишь успела отпрыгнуть в сторону, не загораживая собой проход. Перепрыгнув
Оперевшись на шкаф, я быстро поддела тростью дверцу антресоли, уворачиваясь от вывалившихся коробок из под обуви. Единственное место, куда никто после моего переезда не заглядывал. Неприметные дверцы сверху, забитые всяким хламом, мало кого интересовали. Ведь инвалид туда точно не дотянется.
Одна надежда — пусть Мари будет слишком занята увиденным и не рванется откручивать мне голову.
Крик Мари ударил в барабанные перепонки, а я со скоростью, не характерной для инвалида, принялась переворачивать выпавшие коробки. Где же ты. ПМ выскользнул из второй коробки, выбивая из меня вздох облегчения. Вот где ты, родной мой. Беглого взгляда хватило, чтобы оценить патроны в обойме. Всего пара секунд, придавших мне уверенности.
Ну теперь мы точно поговорим.
Почему стало так тихо?
Пока я тут копалась, Мари спокойно могла или свернуть мне шею, или вытащить на улицу и доставить, куда там у них полагается. Понятия не имела, как выглядит вампирская тюрьма и где она находится. Хотя какая к черту тюрьма? У них же за любую провинность — солнечные лучи. Но где-то же до приговора они содержали преступников? Есть же там судебная система какая-нибудь?
Зачем Леопольд изучал законодательство вампиров?
От промелькнувшей мысли вновь стало жарко.
Что я в принципе знала о человеке, который лечил меня на протяжении всего этого времени? А Самсон знал, где я и что со мной...
В бьющемся от напряжения разуме сложно разобрать, где логичные выводы, а где параноидальные мысли, поэтому я переключилась на реальность, медленно скользя к кухне в полной тишине и замерла с широко открытым ртом.
Мари стояла, вытянув руки по швам, а ее взгляд не выражал… ничего. Она не отреагировала даже тогда, когда я прошла внутрь, уперевшись дулом пистолета в ее грудь. Пустые, мертвые блестящие блюдца глаз. На долю секунды стало противно жутко. Словно робот, которого выключили. Почему-то на ум пришла только такая ассоциация, хотя роботов я еще не видела.
За исключение робота-пылесоса, конечно.
Пощелкав пальцами у Мари перед глазами, я нервно оглянулась на лежащего на полу Вагнера. Ничего не изменилось, кроме разве поблескивания нарождающихся белков глаз внутри черных глазниц. Желудок сделал троекратное сальто, но на этот раз не из-за увиденного.
Осознание того, что произошло, дрожью ужаса пробило все тело.
— Ты ей внушил, — я не спрашивала, я утверждала, глядя Вагнеру прямо в глаза, — сейчас, в таком состоянии, ты подчинил себе разум другого вампира.
Мне не нужно было подтверждение, но все равно, когда его палец приподнялся вверх и через секунду коснулся пола, мне захотелось закричать во все горло. Чтобы сдержаться, я закрыла рот ладонью, с силой сжимая губы, ощущая, как сильно раздуваются мои ноздри при каждом вздохе.
— То есть и я сейчас под твоим влиянием, — едва двигала губами я.
Ладонь лежала, на полу, не совершая движения. Ни да, ни нет. Вагнер сделал так же, как и всегда. Не подтверждал и не опровергал. Это очень удобная тактика. Всегда можно говорить “я такого не говорил”, но при этом пользоваться преимуществом того, что сам себе надумал человек.