Поля доброй охоты
Шрифт:
В голове засвербила мысль о том, что кушали старички всяких прохожих. Но и она не укладывалась в логику. Здешний оазис был отгорожен от мира мороком. Но если жители едят людей, они должны заманивать путников, а не прятаться от них!
Или, может статься, эта парочка – всего лишь привратники? Караулят двери от умников, способных одолеть морок?
«Ведьма точно так же охраняла вход в логово разбойников, – подумал ведун. – Только там чародейка была поддельной. А тут нежить настоящая…»
Он сделал еще круг по дому, вышел
«Слишком красиво, чтобы быть правдой. Где-то здесь должен быть лаз…»
Почесав в затылке, он пошел по берегу влево, сделал круг, вернувшись туда, откуда пришел. Потом отправился в обратную сторону – с тем же результатом.
Подумав, Олег обошел озеро и от противоположного берега отправился дальше в лес. Минут десять – и впереди, под склоном, показалась домовина на высоком пне.
«Теперь теплее».
Ведун вернулся, оседлал и навьючил лошадей, подвел к берегу.
«Если от озера я в любую сторону ухожу назад – значит, вперед…»
Он набрал в грудь как можно больше воздуха и решительно вошел в воду. Три шага – и вот он, берег. Ведун вышел на сушу, оттянул скакунов подальше вперед, оглянулся.
С этой стороны идиллический уголок выглядел вполне обыденно: изгиб ручья, за которым лежала низинка с избой на краю, а дальше поднимался бор. Кто бы мог подумать, что обычное отражение воды самой на себя способно дать такой потрясающий эффект!
Дальнейший путь не отличался особой чудесностью. Поначалу тянулся обычный смешанный лес с вкраплениями округлых лужков с камышами посередине, потом стало больше берез, а ели исчезли. Пару раз крест начинал греться, и молодой человек хватался за меч – но что-то пыхало, булькало, и все затихало. В одном месте тропа отклонилась вправо, но поскольку крестик при этом нагрелся, он поворачивать вслед за нею не стал, упрямо поскакал напролом – и тропа тут же вернулась обратно под копыта.
Взмахнув широкими крыльями, на березу впереди опустился ворон, склонил голову набок, таращась на ведуна круглым черным глазом.
Олег вытянул в его сторону палец, прищурился, громко сказал: «Кх-х!», изобразив отдачу.
– Глупец! – произнесла, прищелкивая клювом, птица, спрыгнула с ветки, описала над ним широкий круг и полетела обратно.
Среди деревьев неожиданно стали проглядывать дома. Не жилые, догнивающие. Рассыпавшиеся сараи, проваленные крыши, осевшие кривые срубы, лежащие ворота. Тут и там из вчерашних домов росли молодые зеленые деревца, провалившиеся погреба сделались рассадниками крапивы и полыни.
Ведун перешел на рысь, покидая мертвую деревню, однако через несколько верст дорога привела его еще в одну, точно такую же. На ее краю стояло странное святилище – сквозь провалы в полугнилом частоколе в центре капища был виден один-единственный идол. Бога вырезали из мореного дуба, на века, и теперь он, неподвластный времени, сурово
Дорога свернула на гать, провела всадника через обширное болото к зеленому острову, покрытому густым ковром разноцветных люпинов, перебиваемых ромашками и лиловыми колокольчиками. Обрамленная ярко-желтой сурепкой тропа шла вдоль берега к другой гати, нацеленной на восход, и отворачивала дальше. Видимо, еще к одному мосту через топь.
Олег спешился, повел кистью, глядя на поляну впереди, потом четко и размеренно начал читать заговор на снятие морока. Поляна перед ним дрогнула, по цветам прокатилась радужная волна – и среди трав возникло каменное кресло. В нем сидел просто одетый старик с бледными, выцветшими глазами, смуглым морщинистым лицом, длинными седыми волосами, на груди спутанными в одно общее покрывало с бородой. Телом он был невелик, однако Середин не раз получал в поединках взбучку от щуплого Ливона Ратмировича и потому особо не расслаблялся.
– Признаю, смертный, ты дошел, – кивнул старик. – Говори свое желание и уходи, покуда солнце еще высоко.
– Я пришел сразиться с тобой, колдун! Избавить от тебя русскую землю!
– Ты обезумел, смертный? – вскинул брови старик. – Ты желаешь сразиться со мной, старым Липином по прозвищу Карнаух?
– Да! Больше ты никому не причинишь зла!
– Ладно, сражайся, – разрешил Карнаух.
Олег, рассекая мечом воздух, приблизился к нему.
– Ну же! Защищайся!
– А должен? – усмехнулся старик.
– Сражайся, или я убью тебя!
– Я жду.
Ведун поднял меч, со свистом очертил им полукруг, нацелился рассечь горло. Взмахнул еще пару раз. Однако убить безоружного старика, покорно отдавшегося ему на милость, оказалось не так-то просто. Пусть разум говорил, что это нужно сделать, но меч отказывался наносить смертельный удар.
– Проклятие! – Олег опустил оружие. – Зачем ты поставил мороки на пути через лес?
– Мне надоело, что смертные приходят сюда и донимают меня своими просьбами, – чуть повел плечами Карнаух. – Ты ведь сам колдун и знаешь, что от них не дождешься благодарности. Помогать же надо, для того мы созданы, для того нам дана сила, для того мы живем. Я поставил мороки, чтобы они не ходили сюда и не донимали меня своими глупостями. Пусть думают, что здесь непроходимое болото.
– Как ты мог?! – не поверил своим ушам Середин. – Ты отказался от людей, заперся среди топей, сидишь тут, как замшелый валун. Зачем тогда ты? В чем смысл твоей жизни?
– Когда-нибудь ты тоже устанешь, – сказал Карнаух. – И тебе тоже надоест бесконечная череда плакальщиков, не желающих шевельнуть пальцем ради собственного блага и обвиняющих тебя в том, что ты не позаботился о них вместо них самих. Если это и есть то самое зло, за которое ты возжелал меня убить, то приступай. Я не хочу потакать глупостям смертных.