Поля доброй охоты
Шрифт:
– Ты натравил на меня чудовищ, которые пытались меня убить!
– Они пытались тебя не убить, а связать, – вздохнул старик. – Не желаю, чтобы кто-то узнал правильный путь в мои земли. Стражники приносят их или сонными, или связанными. Через морок первых врат проникают лишь самые настойчивые и страстные. Они не так противны. Я исполняю их желание в обмен на сохранение тайны. Но все равно знать тайну вторых врат им не нужно. Смертные так болтливы…
– Что за твари служат у тебя стражниками?
– Ты даже не представляешь, юный чародей, на что только не соглашаются люди ради
– А как же деревни? Мертвые деревни, через которые я проезжал? Что случилось с ними?
– Мне трудно сказать, как это случилось, – впервые за время разговора понурился старик. – Они поклонялись мне, как богу. Я же выполнял все их желания. Они попросили сделать так, чтобы дома не нуждались в починке, и я сделал избы не гниющими, а краски не выцветающими. Они попросили, чтобы не нужно было мучиться с дровами и дымом, но в домах все равно было тепло зимой и прохладно летом. И я сделал это. Они попросили, чтобы пашни их и огороды были столь обильны, чтобы за лето можно было запастись припасами на весь год, и я одарил их таким плодородием…
Колдун замолчал.
– Дома сгнили, Липин, – потыкал пальцем в сторону гати Олег.
– Они стоят пустыми третий век, – пожал плечами старик. – Я тоже не всесилен. Хоть раз в жизни даже такие избы нужно подправлять.
– Так что стало с людьми? – спросил ведун.
– Они радовались. Они много спали, сытно ели, хорошо отдыхали. И чем дальше, тем больше отдыхали, крепче спали, реже ходили на поля. И вообще мало зачем выходили из своих дворов. Они так хорошо отдыхали, что даже забросили обряды поклонения мне и моим идолам. Они предавались созерцанию красот и еде, сну и отдыху.
– Любви-то они, надеюсь, тоже предавались?
– Мне кажется, потихоньку это занятие тоже стало казаться им слишком тяжелым. Куда-то ходить, с кем-то знакомиться. Волноваться, надеяться, добиваться. Бояться отказа. Странно, что они не попросили меня делать это вместо них.
– Ты после этого закрыл все дороги в свои земли? – понял Олег.
– А что бы ты сделал на моем месте, юный чародей?
– Забрал бы дармовой хлеб и дармовое тепло. Пусть получают все в поте лица своего! – выпалил Середин.
– Они бы прокляли тебя самыми страшными проклятиями, возненавидели бы нестерпимой ненавистью и завещали бы и то и другое потомкам своим на веки веков, – возразил Карнаух. – Я же оставил их счастливыми.
– И себя. Чем ты сейчас отличаешься от них?
– Тем, что я умираю намного дольше, – спокойно ответил старик.
– Ты ждешь смерти?
– Нет. Я просто устал.
– Ты не устал, ты стыдишься своей ошибки, – догадался Олег. – Ты слишком поздно понял, что убиваешь смертных своей отзывчивостью! Оставь, Карнаух. Ошибки случаются у каждого. Нужно просто перешагнуть через это, сделать зарубку на память и жить дальше, стараясь не наступать снова на те же грабли!
– Твой юношеский задор радует мое сердце. Но кровь в моих жилах уже слишком холодна. Ты подносишь клинок к моему горлу – а мне безразлично. Ты попрекаешь меня ошибками, но я не испытываю стыда. Ты предлагаешь начать сначала – а я уже вижу, чем все закончится. Я совершил уже все, о чем ты еще даже не задумался.
– Мне жаль, что я убил твоих стражей, Липин.
– Не тревожься. Рано или поздно кто-нибудь придет ко мне за бессмертием и получит его в обмен на службу. Эти стражи не выполнили зарока, и наш договор расторгнут.
– Рано или поздно люди забудут сюда путь.
– Когда человеку не на что надеяться, он хватается за соломинку. И вспоминает древнее поверье. Смертные будут приходить всегда, пока стоит морок. Последняя надежда исчезнет вместе с ним. И со мной.
– Оказывается, ты все же помогаешь людям, Липин?
– Нет, смертный, теперь я вас только награждаю, – поправил его Карнаух. – Ты напрасно пытаешься поймать меня на ошибках, ты слишком молод и неопытен для этого. Посему оставь пустые слова и называй свои желания. Какое первое?
– Я хочу проехать к Торжку кратчайшим путем!
– Никогда не слышал столь пустячной просьбы, – улыбнулся старик. – Ты радуешь меня неожиданностью. Видишь гать справа от себя? Поедешь по ней, а затем по дороге, которая от нее начинается. С этой стороны мороки незаметны, мешать не станут. Через два дня выйдешь к Селигеру возле Кличена. Там останется всего два перехода и должны быть торные дороги. Говори второе.
– Я хочу знать, где находится Голубиная книга?
– В древнем святилище Хорса, что стоит за Пермью Великой [12] на Святых горах. Оно доступно лишь посвященным. Но если ты сумел дойти до этого острова, то сможешь найти и его. Называй свое последнее желание.
– Я хочу крепко обнять богиню Мару и остаться живым.
– Что?! – вскинулся Карнаух и резко наклонился вперед.
– Ты не ослышался.
– Но зачем?!
– Она мне нравится. Я собираюсь сделать ее живой женщиной и своей женой.
12
Пермей в России было целых три. Нынешняя окрещена в 1780 году Екатериной Великой, предыдущая, на Каме, основана в 1568 году Иваном Грозным, и третья, на реке Вычегде, возникла неведомо когда. Именно последняя, ныне деревня Усть-Вымь, на старинных западноевропейских картах обозначена как княжество Пермь Великая.
Старик встал с кресла, обошел гостя и остановился перед ним, подставил ухо:
– Повтори, я хочу услышать это еще раз!
– Я люблю богиню Мару, Липин, и потому намерен обратить ее в женщину и жениться на ней.
– Пожалуй, я не зря жил эти годы, – покачал головой старик, провел руками по седым прядям, расправляя их и пуская поровну перед правым плечом, перед левым и за спину. – Ради того, чтобы услышать подобное, стоило подождать. Как же ты надеешься это осуществить?
– Схвачу и перенесу в тот мир, в котором ей не поклоняются.