Поляна, 2012 № 01 (1), август
Шрифт:
Через несколько дней заскучала и Агния. Она быстро поняла, что суперцена и достойный мужчина — понятия диаметрально противоположные. Мужчин было до обидного мало, да и те со своими «самоварами». Низкорослые же тайцы ее совсем не привлекали.
Экскурсия могла быть спасением в лениво-протекающем существовании, и подруги отправились тонизировать мозг. Экскурсовод, назвавшийся русским именем Коля, рассказывал историю города.
Сначала он повел подруг в храм медицинского будды, где можно было просить здоровья хорошего, а потом в храм желаний. Положить по монетке в сто восемь чаш, и желание исполнится. Рита
Подруги вышли на улицу. Экскурсовод продолжил рассказ.
— Храмы, это все понятно. А где же, так сказать, цитадель разврата, массажные салоны, продажная любовь? Где все это? — спрашивала Агния, желая только одного — внимания мужчины, пусть и низкорослого, и тайца… Но все же.
Но Коля кивал головой, улыбался наивной улыбкой большого ребенка, брал Риту за руку и вел к автобусу.
— Послушай, — Агния вперилась глазами в грудь подруги, когда они уже подъехали к отелю, — а что у тебя за футболка?
— Ничего особенного…
— Да, я-то вижу, что ничего особенного. Но что означает надпись «Caddy»? Это что?
— Не знаю.
Коля помог подругам выйти из автобуса. Нежно пожал руку Рите.
— Ну, что ж ты его не позвала? — спросила Агния. — Пошел бы. Глянь, запал ведь на тебя.
— Да, брось ты…
— Что брось? Я тут две недели стараюсь, а тебе нате, на тарелочке… И все-таки, что у тебя за надпись? Caddy…
— Я в номер, — сухо сказала Рита. — Ты?
— А я в бар.
Рита посмотрела на подругу. Темные глаза Агнии вдруг обесцветились. Обида мелькнула во взгляде.
«Перемелется», — подумала Рита и отправилась в номер. Там достала книжку и завалилась в постель. Вспомнила услужливого тайца Колю. «Caddy». Что это?
Открыла чемодан, нащупала маленький словарик.
«Так, что у нас тут… О! Сколько значений! „Мальчик, нежный, мальчик на побегушках“. Дальше… „Мальчик, подносящий клюшки в гольфе“… Нет, это, пожалуй, не то. Лучше мальчик. Просто мальчик…»
«Будь моим мальчиком», — перевела она надпись с футболки. — Как просто, — думала Рита. — «Be ту caddy».
«Как просто, как просто», — твердила она про себя. — Может, мы слишком многого хотим от мужчин? «Он должен быть достойным человеком», — твердила моя мама, а классная вторила: «Защитником Отечества». И смотришь на мужчину, а во взгляде клеймо «Должен, должен, должен!» А, может, проще… Говорят, как корабль назовешь… Только просьба легкая «Будь моим мальчиком». И все. И тогда он будет с тобою нежным.
Евгений Лесин
Когда бы знать источник зла
А за окном — дожди, как обещали
Марина Ершова
Прольется теплый свет
(Маленькая повесть о детстве)
Любовь начинается с потери. Мысль не новая, но верная.
Эта маленькая повесть — о любви. К людям из самого лучшего на свете города — города детства и к стране, которой больше нет.
Алма-Ата шестидесятых-семидесятых двадцатого века — живой город, как Тбилиси, Баку, Ташкент и многие другие города СССР — нашей необъятной Родины. В живом городе радостно душе, там тепло в любое время года, там деревья и дома умеют петь.
Алма-Ата в переводе на русский — «Отец яблок». Не мать, а именно отец. Возможно потому, что у казахов отец — главный.
Яблок действительно много. И в горных садах вокруг, и на городских улицах, и на разноязыких южных базарах. Детская память или фантазия рисует мне такую картину.
В воздухе стойкий, свежий аромат яблок, цветов, раннего утра (может быть, просто детства). Я бегу куда-то вдоль большущего арыка, называемого Головным.
Вода журчит как детская песенка, а по ней то тут, то там плывут, ныряя и выныривая, красные яблоки.
Когда я была маленькая, в бакалее продавали сок в трехлитровых банках: яблочный, томатный, персиковый, абрикосовый, даже березовый.
Продавщица переливала его в конусообразные емкости с краником внизу. Откроет краник — и в стакан бежит тоненько чудесный нектар. Попьешь сок, отдашь стакан, а она вымоет его над фонтанчиком с ручкой, быстро-быстро, даже забрызгает водой.