Полынь: Стихотворения и поэмы

Друнина Юлия Владимировна

7

Твой слабый голос в телефонной трубке, Как ниточка, что оборвется вдруг. Твой слабый голос, непохожий, хрупкий — Тобою пройден ада первый круг. Твой слабый голос в трубке телефонной — И эхо боли у меня в груди. Звонишь ты из реанимационной, Чтоб успокоить: «Беды позади». Твой слабый голос. Тишина ночная. И нет надежды провалиться в сон… Все выдержу — но для чего я знаю, Что к смертной казни ты приговорен?..

8

Таял ты, становился бесплотною тенью, В совершенстве науку

страданья постиг. И могла ли терять я хотя бы мгновенье, И могла ли оставить тебя хоть на миг?.. Как солдаты в окопе, отбивались мы вместе. Умирал ты, как жил — никого не виня. До последней минуты был рыцарем чести, До последней: жалел не себя, а меня…

9

Журавлиные эскадрильи, Агармыш, что вплывал во тьму. Не в Москве тебя хоронили — В тихом-тихом Старом Крыму. Я твою выполняла волю… Громко бился об урну шмель. Было с кладбища видно поле И дорога на Коктебель. Люди плакали, медь рыдала, Полутьма вытесняла свет. На дороге лишь я видала Удалявшийся силуэт. И ушел ты в слепую темень, Вслед уплывшему в горы дню. Я осталась пока что с теми, С кем потом тебя догоню…

10

Сначала друг, а следом самый близкий Мне человек ушел в последний путь… Ну что ж, по крайне мере, нету риска, Что будет мне больней когда-нибудь. И все-таки поставить на колени Судьбе меня не удалось опять. Ведь я из фронтового поколенья — Мы не умеем руки опускать.

11

Как страшно теперь просыпаться! Как тягостно из Небытия В Отчаянье вновь возвращаться — В страну, где прописана я. Весь мир превратился в пустыню, Все выжжено горем дотла. Какой я счастливой доныне, Какой я счастливой была! Хоть горя хлебнула в семнадцать, Хоть после нелегок был путь… Как страшно теперь просыпаться, Как трудно теперь мне уснуть!

12

Я заблудилась на кладбище, И было жутко слышать мне, Как погребальный ветер свищет В потусторонней тишине. Я заблудилась, заблудилась, Мне чьи-то слышатся шаги… Родной, как в жизни, сделай милость — Мне помоги, мне помоги!

13

Ушел туда, откуда нет возврата, А говорил — не бросишь никогда. Здесь надо мною тучи в три наката, Их никакая не пробьет звезда. Здесь опускает белые ресницы Российская дремучая зима… Забыться бы, любой ценой забыться! Иначе попросту сойдешь с ума…

14

Была счастливою с тобой, Такой счастливой я! Но счастье рухнуло в забой, Как тяжкая ладья. Бездонна шахта и черна, Черней от года год. А чья вина? Ничья вина! Кому предъявишь счет?..

15

Припоздала зима в Подмосковье, И земля беззащитно нага. Раны летних биваков с любовью Лишь сегодня бинтуют снега. Стало празднично в роще и чисто, Нет бутылок и банок нигде. Только медленно «завтрак туриста» В

незамерзшем дрейфует пруде. В рыхлом насте мой валенок тонет. Лес торжественно, девственно бел. Лишь чернеют, как гнезда вороньи, На деревьях папахи омел. Только знать мне и страшно, и странно, Что ушел ты с земли навсегда. Может, лягут бинтами на раны, Как снега на кострища, года…

16

Что горше разлуки, что вечной разлуки страшнее?.. Но хочется мне потерявшим любимых шепнуть: — Боритесь с тоскою, сражайтесь, как можете, с нею, Друзьям улыбайтесь, хотя разрывается грудь. Есть высшая гордость — окоп никогда не покинуть, Быть в списке бойцов, если даже убит наповал. Есть высшая гордость — навеки остаться такими, Какими бы видеть вас тот, кого нету желал…

17

День начинается с тоски — Привычной, неотвязной, жгучей. Коснуться бы твоей руки И куртки кожаной скрипучей. Плеча почувствовать тепло, Закрыть глаза и на минутку Забыть, что прахом все пошло, Забыть, что жить на свете жутко…

18

Его тюльпаны на Твоей могиле — Как жизнь со смертью переплетена!.. Так озираюсь, словно пробудили Меня от летаргического сна. Еще не все, должно быть, понимаю, Еще не все, должно быть, сознаю. И с ним под густо-синим небом мая Я над Твоей могилою стою. Смерть ничего переменить не в силе. Но жизнь есть жизнь. Поют невдалеке. Его тюльпаны на Твоей могиле, Моя рука лежит в его руке…

19

Старый Крым — последняя обитель. Черный камень — все, как в страшном сне… Не судите, люди, не судите: Здесь лежать положено и мне. Не судите, что судьбу другому Я, как говорится, отдала. Это было — головою в омут… Совести гремят колокола. Не судите, люди — скоро-скоро, В крымский дождик или крымский зной Мне перебираться в мертвый город, Под тяжелый камень ледяной…

20

Холмов-курганов грустная сутулость. Тоска предзимья. В горле горький ком. Твоя душа, наверное, коснулась Моей души полынным ветерком. Бреду одна в степи под Старым Крымом В те, богом позабытые места, Где над тобой давно неумолимо Гранитная захлопнута плита. Твоя душа! Я не встречала выше. Но не желала прилетать она, Пока с Бездушьем под одною крышей Я прозябать была осуждена. Страданьем я очистилась от скверны, Но нету времени и нету сил. Лишь ты меня, единственный, наверно, И пожалел, и понял, и простил…

«Стало зрение сердца острее…»

Стало зрение сердца острее, Если сердце прошло через ад… Дорогие! Миритесь быстрее — Не существенно, кто виноват. Я прошу вас, давайте не будем Рвать мосты за собой сгоряча… Почему это близкие люди Рубят прямо по душам сплеча? Я прошу вас, поймите быстрее — В битве душ победителей нет… Стало зрение сердца острее После всех испытаний и бед.