Полынь: Стихотворения и поэмы

Друнина Юлия Владимировна

АРМЕНИЯ В ДЕКАБРЕ

(Триптих)

1

Этот город, что до слез меня потряс Черными кругами возле глаз Юных вдов, и мужеством сирот, И достоинством, что нам недостает: Всё мы плачемся, все кажется не так… Был в мгновенье стерт с земли Спитак, Погрузив Армению во мрак. Замурованные заживо — молчат, Кончился для них, должно быть, ад… А старушечка (чем дышит — видит бог), У которой четверо в завалах, «Ты не простудился бы, сынок!» — Ласково спасателю сказала…

2

Не

уснуть. На сердце тяжкий камень. На душе невыносимый груз. Замело Армению снегами — И уже я в горы не прорвусь. Не прорвусь в палатки продувные, Чтоб людей измученных обнять… Слышу, слышу ваши позывные: «Помоги в беде, Россия-мать!» Ты уже спасла, кого сумела, В самый первый, самый страшный час. Но должны мы этой ночью белой Знать, что помнит Родина о нас. Этой ночью, белой от метели, Этой ночью, черной от тоски, Как бы мы почувствовать хотели Теплоту протянутой руки!

3

Бог войны громыхает, Проходя Ереваном. Смотрит Ленин на пушки С выражением странным. Как живется вам, танки, В этой грустной столице? — Зачехленные пушки, Зачехленные лица. Что, что все это значит? Карабах… Сумгаит… Площадь Ленина плачет И зубами скрипит…

ЗВЕЗДОЧКА

(Поэма)

Памяти Саманты

I

Когда о гибели ребенка Вдруг дикторский поведал глас, Казалось, будто «похоронка» С полей войны догнала нас. По небосводу в черных тучах, Под взглядом злых и добрых глаз, Саманта, звездочкой падучей Ты над планетой пронеслась. Умна, прелестна, необычна. Душой и обликом светла. Такой, наверно, Беатриче, Такой Джульетта быть могла. Но не о юношах влюбленных Головка грезила твоя — Ты размышляла о законах И беззаконьях бытия. От взрывов вздрагивали звезды И лазерный метался меч. Саманта верила — не поздно Земную колыбель сберечь. Все выше ненависти башня. Непонимания стена. Но мы союзников вчерашних Не забываем имена!

2

Плачет мрамор, нахмурилось небо… Здесь, Саманта, во время войны Бились асы «Нормандия — Неман» — Дон-Кихоты союзной страны. Не сиделось тем рыцарям дома — А могли отсидеться вполне… Спят комэска, ведущий, ведомый И Нормандию видят во сне. Обелиски застыли сурово, Охраняя усталых солдат. Стиснув пальцы, французские вдовы Рядом с русскими молча стоят.

3

Нет, ничего забыть мы не смогли! Саманта, вижу, лишь глаза прикрою, С оружьем и продуктами конвои — Они из Англии и Штатов шли. Дымились

раненые корабли, Дышали копотью пороховою. Лишь фронтовик, обстрелянный солдат, Лишь человек, войною обожженный. Мог до конца понять, как через ад — Торпедный ад — к нам пробивались «джоны». «Иваны», «фрицы», «джоны»— на войне Солдаты так друг друга «величали». К одним вскипала ненависть в огне, С другими обнимались на причале. И в самый горький — первый год войны, И кровью истекая в сорок третьем, Мы знали — выдюжим! Но даже дети Про фронт второй тогда видали сны. Ну, а пока с восторгом корабли Встречали мы, что к нам пробились с боем. …Союзник мой! В другом конце земли Ты помнишь, как гордились мы тобою? И где сейчас ушастый юнга Джон? Его спасла тогда кровь новгородца… Что делает в своем Техасе он, И хорошо ль ушастику живется? Он рассказать об очень многом мог, Саманта, если б встретился с тобою — Крещенный боем, освященный боем Моряк с протезами обеих ног… Потом из пепла встали города, Вздохнули люди на земле спокойно. Но за морями кто-то и тогда Уже подумывал о «звездных войнах»…

4

Миллионы убитых солдат, Ветеранов великой войны, Встали в строй, возвратились назад, Потому что приказу верны, Потому что их внуки кричат, Видя ночью нейтронные сны. Миллионы убитых солдат Вопрошают живых: «Как же так? Или не был повержен рейхстаг? Иль приснился победный парад? Как же так? Как же так? Как же так?..»

5

Дитя Америки хотело Земную колыбель спасти. Дитя погибло… Но успело Умы и души потрясти. Пускай дрожат от взрывов звезды, Пусть лазерный крадется меч — Мы тоже верим, что не поздно Земную колыбель сберечь. Брать на испуг наивно русских. На том стояли и стоим! Стоим, протягивая руки, Саманта, всем друзьям твоим!

«Я б хотела отмотать назад…»

Я б хотела отмотать назад Ленту жизни и вернуться снова В милый наш литинститутский сад, Где бродила девочкой суровой. То была отличная пора — Взлеты, неожиданные старты. Летчики, танкисты, снайпера За студенческие сели парты. Ветераны в двадцать с лишним лет Начинали жизнь свою сначала И считали звание «Поэт» Много выше званья генерала. На заре послевоенных дней Мы, солдаты, понимали четко: На Парнас пробиться потрудней, Чем на безымянную высотку. Звездный час, неповторимый час — Как любилось, верилось, мечталось! Много ли теперь осталось нас — В жизни и в Поэзии осталось?..