…Вернули тех, кто в двадцать пятом,В Санкт-Петербурге, в декабре,На площади перед сенатомВойска построили в каре.Теперь их горсточка осталась:Сибирь и годы — тридцать лет!Но молодой бывает старость,Закат пылает, как рассвет.Непримиримы, непреклонны,Прямые спины, ясный взгляд.Как на крамольные иконы,На старцев юноши глядят.Нет, их не сшибли с ног метели.Они не сбились в темноте.Но почему так одряхлелиИх сверстники — другие, те,Что тоже вышли в двадцать пятомНа площадь в злой декабрьский день,Но после… Ужас каземата,Громадной виселицы тень,Бред следствия, кошмар допроса,Надежды тоненькая
нить.Они сломились…Все непросто,И не потомкам их винить…Ошибки юности забыты,Пошли награды и чины,Они сановники, элита,Они в монарха влюблены!Все больше ленточек в петлицах,Не жизнь — блистательный парад!Но отчего такие лица:Увядший рот, погасший взгляд?Ах, что с «удачниками» сталось?Ответа нет, ответа нет…А рядом молодая старость,Закат, похожий на рассвет.
ЭПИЛОГ
Предутренний, серебристый,Прозрачный мой Ленинград!На площади ДекабристовЕще фонари горят.А ветер с Невы неистов,Проносится вихрем онПо площади Декабристов,По улицам их имен…
«Бывают такие секунды…»
Бывают такие секунды,Когда, как на фронте, в бою,Ты должен подняться, хоть трудноПокинуть траншею свою.Когда отсидеться бы проще —Никто ведь не гонит вперед…Но гордость солдатская ропщет,Но совесть мне жить не дает.Но сердце забыть не сумело —Бесчестие хуже, чем смерть.На бруствер за правое делоИ страшно, и сладко взлететь.Люблю исступленно и чистоСтрану непростую свою.Считаю себя коммунистом,Хоть в партии не состою.
У МЕНЯ ТЫ, РОССИЯ, КАК СЕРДЦЕ, ОДНА…
ЭТО ИМЯ
Только вдумайся, вслушайсяВ имя «Россия»!В нем и росы, и синь,И сиянье, и сила.Я бы только одно у судьбы попросила —Чтобы снова враги не пошли на Россию…
ДРУНЯ
«Друня»— уменьшительная форма от древнеславянского имени «Дружина».
Это было в Руси былинной,В домотканый сермяжный век:Новорожденного ДружинойСветлоглазый отец нарек.В этом имени — звон кольчуги,В этом имени — храп коня,В этом имени слышно:— Други!Я вас вынесу из огня!Пахло сеном в ночах июня,Уносила венки река.И смешливо и нежно «Друня»Звали девицы паренька.Расставанье у перелаза,Ликование соловья…Светлорусы и светлоглазыБыли Друнины сыновья.Пролетали, как миг, столетья,Царства таяли, словно лед…Звали девочку Друней дети —Шел тогда сорок первый год.В этом прозвище, данном в школе,Вдруг воскресла святая Русь,Посвист молодца в чистом поле,Хмурь лесов, деревенек грусть.В этом прозвище — звон кольчуги,В этом прозвище — храп коня,В этом прозвище слышно:— Други!Я вас вынесу из огня!Пахло гарью в ночах июня,Кровь и слезы несла река,И смешливо, и нежно «Друня»Звали парни сестру полка.Точно эхо далекой песни,Как видения, словно сны,В этом прозвище вновь воскреслиВдруг предания старины.В этом прозвище — звон кольчуги,В этом прозвище — храп коня,В этом прозвище слышно:— Други!Я вас вынесу из огня!
ГОЛОС ИГОРЯ
Часть войска князя Игоря была конной, а другая пешей — смерды.
«Как волков обложили нас половцев рати.Несть числа им, лишь кони дружину спасут.Ну, а пешие смерды?.. Тяжело умирати,Но неужто мы бросим, предадим черный люд?»Голос Игоря ровен, нет в нем срыва и дрожи.Молча спешились витязи — предавать им негоже.Был в неравном бою схвачен раненый Игорь,И порубаны
те, что уйти бы могли…Но зато через ночь половецкого ига,Через бездны веков, из нездешней далиДолетел княжий глас: «Нелегко умирати,Только легче ли жить во предателях, братья?»
ЯРОСЛАВНЫ
Каленые стрелы косилиДружинников в далях глухих.И трепетно жены РоссииМужей ожидали своих.— Любимый мой, Игорь мой славный!Бескрайни тревожные дни!..—Вновь милых зовут Ярославны,Но смотрят на небо они.Не в поле, меж звездами где-тоДвадцатого века маршрут!Послушные кони — ракеты —Своих властелинов несут.А ежели «всадник» задремлет,Слетают счастливые сны:Все видит желанную ЗемлюОн в облике милой жены.
БАБЫ
Мне претит пресловутая «женская слабость».Мы не дамы, мы русские бабы с тобой.Мне обидным не кажется слово грубое «бабы»,В нем — народная мудрость, в нем — щемящая боль.Как придет похоронная на мужикаИз окопных земель, из военного штаба,Став белей своего головного платка,На порожек опустится баба.А на зорьке впряжется, не мешкая, в плугИ потянет по-прежнему лямки.Что поделаешь? Десять соломинок-рукКаждый день просят хлеба у мамки…Эта смирная баба двужильна, как Русь.Знаю, вынесет все, за нее не боюсь.Надо — вспашет полмира, надо — выдюжит бой.Я горжусь, что и мы тоже бабы с тобой!
ПОЛОНЯНКИ
Ах, недолго у матери ты пожила,Незадачливая девчонка!Умыкнул басурман из родного села,Как мешок, поперек перекинув седла…Ты ему татарчонка в плену родила,Косоглазого, как зайчонка.Время шло. Ты считалась покорной женой.Попривыкла к смешному зайчонку — родной.Но навеки застыли в славянских глазахПламя русских пожарищ, отчаянье, страх…Вновь дымятся массивы нескошенных трав.Мчит девчонок в неметчину дюжий состав.И одна полонянка на мгновенье застыла:Показалось ей смутно, что все это было —Так же села горели, дымились поля,Бились женщины, плакали дети…Все воюет, воюет старушка Земля,Нет покоя на грустной планете…
«В моей крови — кровинки первых русских…»
В моей крови —Кровинки первых русских:Коль упаду.Так снова поднимусь.В моих глазах,По-азиатски узких,Непокоренная дымится Русь.Звенят мечи.Посвистывают стрелы.Протяжный стонПреследует меня.И, смутно мне знакомый,Белый-белый,Какой-то ратникПадает с коня.Упал мой прадедВ ковыли густые,А чуть очнулся —Снова сел в седло…Еще, должно быть, со времен БатыяУменье подниматьсяНам дано.
«Веет чем-то родным и древним…»
Веет чем-то родным и древнимОт просторов моей земли.В снежном море плывут деревни,Словно дальние корабли.По тропинке шагая узкой,Повторяю — который раз!—«Хорошо, что с душою русскойИ на русской земле родилась!»
БЕЛЫЙ ПУХ
Замело Подмосковье —Метели сменяют метели.И сегодня в сельмагМожно только на лыжах пройти.Ах, какие периныЗима наша щедрая стелет!Словно пух из подушек,Снег лохматый летит.Белый пух!Белый пух!Задыхаясь от ветра,Я на лыжах в сельмагПобегу завтра утром опять.Белый пух!Снежный дух!Неужели до нового века —Двадцать первого века!—Рукою подать?