Полынь - трава горькая

Вересов Иван

— Забавный.

Навстречу им прошел человек с рупором:

— Автобусные экскурсии в пещеры Эминэ Баир Хосар и Мраморная в недра горы Чатар Даг. Сегодня со скидкой…

От его громкого голоса Нина вздрогнула.

— Ой, оглушил. А вы были в пещерах? Страшно там?

— Был. Нет, не страшно, там другой мир, красивый. Но с группой экскурсии ничего не понятно, надо одному.

— Вы были один?

— Да, пещер в Крыму много, я вообще больше горы люблю.

— А я не видала, на картинках только и в ютубе. В интернете все есть.

— Да, правда,

но там не настоящее… Ну вот, пришли.

Они стояли перед белыми лежаками, над ними тоже была "пальмовая" крыша, а небольшое расстояние вокруг ограничено колышками с канатами, вроде и декоративное ограждение, но лежаки оставались пустыми.

— Вы уверены, что можно? Меня уже согнали вчера.

— Здесь не сгонят, это место "Береговой жемчужины", я им вывеску рисовал, они меня теперь пускают бесплатно.

— Это хорошо! Тогда я достаю наши припасы. Вот персики красивые и не дорого! У нас таких нет, даже на рынке. Берите! — она протянула Роману спелый плод, — все мытое. А булочка одна, но зато большая, — когда Роман взял персик, Нина разломила булочку пополам, — вот и завтрак.

— Спасибо.

— А вы что на пляже делали?

Роман замялся, но сказал

— Да вас искал.

— Правда?

— Вы же за билетами хотели, я зашел утром и не застал.

— Соседи ругались, я на кухню выходить не стала, — Нина кусала спелый плод, пытаясь не испачкаться соком. Роман персик так и держал в руке, попробовал только булочку.

— Не нравится вам у нас? — спросил он. — Сходили бы со мной к дяде Степану, там лучше и столоваться можно, жена его хорошо готовит.

— Нет, Рома, я не потому уехать хочу, мне в Петербург вернуться надо… Я же симкарту местную так и не купила! Придется обратно на рынок.

— И не искупаетесь?

— Нет, медузы и плыть далеко до отмели, я боюсь.

— Я бы с вами поплыл…, — безнадежно вздохнул Роман, — а за билетами ехать надо на вокзал, можно в Феодосию, можно и здесь у нас, где я вас встретил. Лучше с утра. Если срочно надо, можно и с моего номера позвонить, у меня есть мобильный.

— Нет, не срочно, — Нина не хотела говорить с Сергеем при Романе, — я куплю симку и позвоню. Смотрите, опять тот с глиной идет!

— А я сейчас покажу вам, у меня есть наброски в скетчбуке, я его рисовал. — Роман раскрыл холщовую сумку, что висела на плече, дослал небольшой перекидной блокнот, перелистнул и подал Нине. — Вот, смотрите.

— Да! Вылитый он! Как хорошо вышло. Тут еще есть… можно?

— Конечно, смотрите, я с этих лежаков и рисовал, приду, когда народа много, сяду в тени и рисую. Это интересно, смотреть на людей и… — он не мог выразить мысль.

— Ловить момент? — подсказала Нина.

— Да! На пляже все по-разному, кто собой занят, а кто выпендривается.

— И сегодня будете рисовать?

— Не знаю…

Нина перелистывала блокнот, всматривалась в рисунки.

— Я бы хотела посмотреть, как вы это делаете.

— Хорошо, — без уговоров согласился Роман.

Он достал из сумки карандаш и больше ничего. Нина вернула блокнот. Роман окинул взглядом

пляж, приметил у самой воды девчушку с совочком и формочками и коснулся карандашом бумаги. А дальше… Нина как завороженная смотрела на чудо. На бумаге появлялось изображение, линии и штрихи, которые оставлял карандаш, были точными, ничего лишнего. Роман не правил, не стирал, он как будто обводил невидимый рисунок. Рука легко удерживала карандаш, Роман быстро водил им по листу, еще несколько раз взглянул на девочку и закончил набросок.

— Еще! — совершенно, как та маленькая девочка, хлопнула в ладоши Нина.

— А можно вас?

— Меня? — она смутилась, — ну…да… если хотите.

Села несколько натянуто, выпрямила спину, откинула голову.

— Нет, — засмеялся Роман, — специально не надо, вы и так красивая. Просто смотрите на море.

Порыв ветра налетел, разметал волосы Нины, чуть не сорвал шляпу, она придержала ее рукой.

— Вот, так очень хорошо! Руку так оставьте… — он пересел на дальний лежак и стал рисовать.

Не признался ей, что это не первое изображение. В комнате он уже сложил в папку три больших листа, на одном начатый портрет, на другом Нина стоит на подоконнике, поднялась на носочки и подвязывает штору и еще один — Нина сидит с сумочкой на коленях в саду у цветущих роз…

Тогда он рисовал по памяти, сейчас мог видеть её. Роман заволновался, как будто в её разрешении перенести образ на бумагу было чем-то интимным. Он чувствовал это так — раз позволила, значит, допустила близость, это как за руку взять. Сердце у Романа забилось чаще, но рисовать это не помешало, карандаш только быстрее заскользил по бумаге. Роман стремился передать ветер, который охватил Нину, легкость тканей, простоту её жеста и то, как волосы разметались. И глаза… Она посмотрела на него немного смущенно, немного вопросительно, он хотел сохранить её взгляд и улыбку, едва заметную… вот так…

— Готово…

— Можно? — Нина протянула руку, Роман подошел, отдал ей блокнот.

Она смотрела и молчала пораженная, что он {так} увидел её.

— Не нравится? — расстроился её долгим молчанием Роман.

— Очень нравится! Похожа, но… Я не знаю себя такой.

— Мы себя даже в зеркале не видим со стороны. А вы такая. Красивая и…

— И что?

— И печальная, я еще на платформе заметил.

— Нет, Рома, я не печальная, просто жарко было очень. Пойдем домой, собраться мне надо.

— Все-таки уезжаете?

— Да.

Глава13. Поедем, Рома…

И снова Нина не зашла за симкой, не то чтобы забыла, она все ждала звонка Сергея. Пока активен ее Мегафон Северо-Запад, была надежда, что он позвонит первый. Не важно кто виноват, но разве не правильнее было бы, чтобы Сергей проявил инициативу?

Она скучала по нему, сердилась, обижалась. На расстоянии их отношения выглядели иначе. Как это Роман сказал? "Даже в зеркале мы не видим себя со стороны".