Полынь - трава горькая
Шрифт:
Так и Нина, не видела себя и Сережу, не понимала того, что между ними. Им было хорошо вместе, удобно, все вокруг одобряли их союз, и мама Сергея, и родители Нины. Этого казалось достаточно. Выходит, нет… Тогда, может, и торопиться не стоит, раз само вышло, что они ненадолго расстались, поживет она одна, подумает — что между ними не так. Все поправить можно, если захотеть. Но лучше бы он позвонил!
Нина в который раз сидела и перебирала вещи в сумке. Откладывала то, что точно не понадобится, чтобы убрать на дно. На самом
Там появилось новое лицо, но не из постояльцев — гость, невысокий, коренастый, сильно загорелый парень. И сейчас они там были вдвоем с отцом Романа, Нина видела, когда проходила в свою комнату. Хозяин растаскивал кровати в номере напротив, Лиля все-таки не помирилась с бойфрендом, машина под окнами исчезла, и комната опустела.
Хозяин и гость, вероятно, хорошо знали друг друга, беседовали дружески.
— Да, разные кадры бывают, — усмехался отец Романа, Нина его узнавала по голосу, вечером он пьяненький громко разглагольствовал в беседке, — а все потому, что живут не по-божески, не терпят, не смиряются. Смиряться надо.
— Зачем же смиряться? — не соглашался гость, — вот я с жилицей вашей познакомился, и если бы смирился, сейчас ветер в карманах гулял бы.
— А что так? — заинтересовался хозяин, — а ну-ка, вместе взяли и двинем к стене…
— А то… — в такт усилиям выдохнул гость, — сначала мороженое дочке, потом в кафешке посидеть, потом им аттракционы на море, а тут говорит: давайте на экскурсию автобусную съездим в Ялту! Ничего себе аппетит? На фига попу гармонь, если есть кадило, зачем ноги развела, если не любила… Она за мой счет решила девчонку свою выгуливать. А сама взамен — кукиш с маслом. "Не могу при ребенке", один раз всего и было в кустах. Ну её!
— Так ты бы к другой нашей подкатил, она и одна вроде.
— Да прямо, с ней ваш Ромка гуляет уже. Я их утром на пляже видел, на лежаках задницы тянули.
— Тю!
— А то!
Нина залилась краской, вот значит, как её тут позиционируют: "одна вроде"!
Хотелось уйти сейчас же и не возвращаться, но как мимо них? Поймут же, что все слышала…
Через раскрытое окно слышал этот разговор и Роман, он работал в саду, близко от гостевого дома. Первым желанием было вытащить наглого сплетника и набить ему морду, но Роман видел, как Нина пошла к себе, она бы стала свидетельницей разборки, хорошо это? Или только ухудшит дело? А момент был упущен, сосед вышел из дома следом за отцом Романа. Они направились на задний двор, где белье сушилось, ясно зачем, четвертинку давить.
— Игорек, можно тебя? — позвал Роман, втыкая лопату в землю.
— А? Чего? — тот охотно пошел, думая, что его зовут помочь по-соседски.
— А вот чего, — угрожающе наступил на него Роман, когда они отошли за угол дома, — ты язык свой поганый придержи, а то я тебе его в задницу затолкаю, понял? И матери скажу, как ты ходишь тут к нашим жилицам, а потом сплетни пускаешь. Мало не покажется!
— Ром, да ты чего? Я же с этой твоей…
— Она не
— Да ладно, ладно, — сосед поспешно ретировался к калитке.
Он был изумлен, никогда раньше Роман не проявлял агрессии и желания подраться. Взрослеет что ли?
Роман помедлил немного и решительно зашагал к гостевому дому. Он постучал в дверь Нины, услышал "войдите", решительно переступил порог и остановился.
Нина вопросительно смотрела на него.
— Я подумал… лучше вам в другой наш дом переехать, — без предисловий начал он. Это вышло коряво, непонятно, но Роман продолжал: — Там вас никто не побеспокоит, и купаться можно в чистом месте, немного далеко идти до моря, но зато бухта красивая. И там рядом биостанция, дельфины, там горы…
— Горы? — Нина смотрела Роману в глаза, и видела там просьбу, мольбу и… еще что-то, чего она не знала. Тот же взгляд, когда рисовал её, и вот теперь. Что это значит? Стремление удержать? Этот мальчик был моложе, неопытнее, ничто не связывало их, любила Нина другого. Но она хотела понять. И неожиданно для себя ответила:
— Я бы посмотрела… дельфины, горы…
— Я дядю Степана попрошу, у него машина есть, он отвезет, — Роман подошел и стоял перед ней, совсем близко, а Нина все смотрела в его глаза. Молча. И вдруг улыбнулась, шагнула навстречу, потянулась к его губам и поцеловала.
— Поедем, Рома… или на вокзал, или к дельфинам. Тут я не хочу оставаться, — она обняла его, прижалась и повторила: — Поедем к дельфинам…
Глава 14. Вечер и ночь
Нина не стала думать «почему», она отпустила себя.
Это не была обида на Сергея, или желание отомстить. Нет, она хотела узнать — а что же потом, за тем взглядом, каким на неё смотрит Роман. Сережа так не смотрел, там было другое, прочное, правильное.
А Роман? Она просто пошла за ним, без мыслей, сомнений, угрызений совести. Если бы ей сказали до отъезда из Петербурга, что такое возможно, она бы и ехать отказалась. А сейчас сидела посреди разогретой солнцем степи, благоухающей травами, и слушала, как высоко в небе звенит: «тирли-тирли-тирли…»
Она искала глазами, но так ничего и не увидела, кроме бездонной синевы.
— Это жаворонок, — сказал Роман, он сидел напротив Нины и быстро рисовал в блокноте, — его не видно, только слышно.
— Зато вон стрижи носятся, — Нина завела руки за голову и легла в траву. Роман продолжал рисовать. — Хорошо здесь как!
— Надо было зонт взять, все-таки кожа у тебя не привычна, обгоришь снова.
— Не хочу зонт, ты за сметаной съездишь.
Они жили тут уже три дня, уехали сразу тогда же, как поцеловались, Роман пошел к соседу, попросил отвезти, а Нина пока уложила вещи. И к вечеру они уже были в недостроенном коттедже в предгорье Карадага. Степан распрощался, пообещал матери Романа ничего не говорить и почему-то не взял денег, даже за бензин, только рукой махнул на прощанье, да обронил: