Полюби во мне тьму

Абалова Татьяна Геннадьевна

– А она не может войти, потому что ее сердце так и не попало на весы. Видимо, повитуха его где-то потеряла.

Кразимион в задумчивости уставился на горящий фитиль лампы. Перед глазами предстало прозрачное лицо Дуни, пухлые губы которой растягивались в восторженном крике «Я Солнечный Луч!».

– Но кто и для чего стер ее как личность?

– Скорее всего, она стала свидетелем чего-то ужасного, если говорить о демоне, или чего-то прекрасного – если об ангеле, и этот таинственный некто не захотел, чтобы

усопшая, попав в Дивные сады или в зону «Возмездие», начала говорить. Он обрек ее на вечное скитание в виде привидения, теряющего в своей памяти прошедший день, - старик захлопнул книгу. Поток воздуха заставил подпрыгнуть его седые волосы, свисающие тонкими прядями из-под черной, плотно обтягивающей череп, шапочки.

– И кто же решился на столь необычное преступление?

– Заметь, применено слишком сложное заклинание, причем сделанное наспех, поскольку какие-то обрывки памяти Дуня сохранила, - Всезнающий вздохнул, готовясь сказать такое, на что никогда не решился бы, сиди в кресле напротив кто-то другой, а не его «малыш».
– Нельзя утверждать с полной уверенностью, но расследование показало, что подобное сотворить с усопшим мог лишь Первый из Первых. Ни один из Высших демонов к стиранию личности не причастен, это проверено.

– Ангелы?!

– Кто-то из них. Нужно отыскать сердце Дуни и привести ее к весам. Только очищающее пламя Порога снимет заклинание беспамятства.

– Но Дуня даже себя не помнит, не то что место, где обронила сердце, - нервный смешок Кразимиона заставил старика посмотреть на него с укором.

– Я знаю. Непотребник по указке Советника по Черным Делам проштудировал Дунину книгу. Там нет упоминаний о первых днях привидения, но есть записи о незаконных деяниях ангелов, что наверняка раздосадуют Светлого Владыку, и ему придется пойти на уступки. Единственное «но» - книгу нельзя пронести через врата – все, что сделано на Той Стороне сгорает в пламени Порога.

– Я понял. Нужно, чтобы Дуня прошла к весам и перед Светочем выложила все то, что видела и слышала, - Кразимион поднялся и уже у дверей обернулся на сидящего за столом демона. – Прости, Стный-Кре, это единственный способ увидеться с Лючией? А что, если мы не найдем сердце?

– Ты собираешься разгромить Заоблачное Царство?

– Я пойду на все.

Лицо старика стало жестким. Проступили острые скулы, недобрым огнем полыхнули глаза.

– Но нам не нужна война с заоблачниками. Как ни жаль, мы вынуждены будем убрать тебя. Так что не теряй время, ищи Дунино сердце.

Выходя в ночь, освещенную вспышками огня Доминанта, Кразимион прислушался к веселому пению, доносящемуся из трактиров Дьябол-тауна. Вступая в черту города, находящегося в низине, запахнул плащ поплотнее. Не нужно, чтобы его узнали старые друзья. Время до встречи с Лючией начало свой отсчет.

– Эй, красавчик, - услышал он женский голос. Из окна известного на весь город борделя высунулась голая демоница.
– Давно не заходил!

– Иди к черту, Иксидия.

– Не трогай его, - Краз узнал голос главы

горячего цеха зоны «Возмездие».
– Брат, тебе помощь нужна?

– Оттрахай ее за меня, Пикселлион.

Раздался заливистый хохот демоницы, стихший за закрывшимся окном.

«Ты мне здесь не помощник, Пике, - вздохнул Краз, понимая, что до Заоблачного Царства с друзьями или без ему не добраться. Всезнающий ясно намекнул - убьют свои же.
– Значит, единственная надежда - моя бестолковая Дуня».

***

– Напряги мозги, может, чего вспомнишь? И поторопись, рассвет скоро!
– Кразимион и Дуня сидели на том самом поваленном дереве. Он беспокойно оглядывался, она болтала ногами и не спускала влюбленных глаз с демона.

– Не могу, - Дуня с шумом выдохнула, перестав надувать щеки. Видимо таким способом она надеялась заставить голову работать.

– Хотя бы вспомни, по какой тропе шла. Может по этой?
– Кразимион ткнул пальцем в сторону группы усопших, цепочкой шедших в сторону Порога.
– Или по той?
– указал туда, где истощенная женщина еле переставляла ноги.
– Дорог тут тысячи, и— нам придется перерыть каждую в поисках твоего сердца.

– Но ведь это хорошо!
– подпрыгнула от радости Дуня.
– Рядом с вами и век как день!

– Тьфу ты!
– Краз отвернулся, чтобы не видеть сияющее лицо женщины.

– А может, демонический поцелуй попробуем?
– невинно произнесла она.
– Я ведь неправильное привидение, значит то, что действует на других как удар мешком по голове, на меня снизойдет озарением.

Кразимион закрыл ладонью лицо.

– А? А если на самом деле поможет?
– Дуня оттопырила один из его пальцев, чтобы заглянуть в глаза.
– И не надо будет сто путей, сто дорог лопатить.

Пришла пора Кразимиону глубоко вздохнуть. Что он терял, если поцелует привидение? Иксидию, вон, не раз целовал. Кухарку Магду тоже. Даже дэйва Захра в засос. А тут давняя подруга. «Надо бы к этому отнестись, как к работе».

– И никаких чмок-чмок!
– предупредила Дуня, видя, что демон сдается.
– По-настоящему. Как мужчина женщину-о-о-о...

Она полулежала в его объятиях. Волосы задевали пожухлую траву, платье задралось и оголило толстые коленки, едва прикрытые кружавчиками панталон.

– Ну как, вспомнила?
– оторвался от губ Дуни, чтобы посмотреть, не умерла ли она.—

– «Глупость, конечно, но все-таки».

– Нет, нужно повторить. Первый слабо подействовал, - счастливо улыбнулась она, накрепко сплетя пальцы за шеей демона.

«Ну, хоть сознание не потеряла. Действительно, неправильное привидение».

И тут словно озарение, в памяти мелькнуло имя. Иванка Пух. Демоны плохо запоминают человеческие имена. Для них они слишком сложные. И слабо верят, что названное имя может развеять заклятие. Ну а вдруг?