Помело для лысой красавицы
Шрифт:
— И никакой гостиницы? — продолжала допытываться я.
— Нет конечно, нам друг друга получше узнать надо было, мы дома почти все время провели, — еще больше поскучнел братец и хлопнул оставшиеся полбокала.
— Вы не за рулем? — с некоторой тревогой осведомилась я.
— Что? — поднял он на меня уже слегка нетрезвые глаза. Потом перевел взгляд на бокал и пододвинул его мне. — Отличный коньяк! Если можно, еще немного. А за меня беспокоиться не надо, у подъезда машина с водителем ждет.
«Вот
После этого я на секунду оставила его наедине с коньячком, сама сбегала за своими бумагами и разложила их перед братцем.
— Скажите, Женя, вот это — Аня? — ткнула я в фото лже-Усольцевой.
— Конечно она! — взглянув, подтвердил он.
— А вот эта девушка вам знакома? — ткнула я в фото настоящей Усольцевой.
— Эта нет, в первый раз вижу, — отозвался он, и я наконец поняла, куда он так неотрывно смотрит. Наклонившись, я открыла ему отличный обзор собственной груди. Черт возьми, вы не поверите, но я смутилась!
— Мария, а что вы сегодня вечером делаете? — слегка заплетающимся языком спросил меня братец, умильно пялясь все туда же.
— Я занята! — отрезала я. — Так что давайте перейдем дальше к вопросам.
— А может, найдется для меня немного времени? — не отставал братец.
— Итак, Женя, — не обращая на него, продолжала я. — Мне надо знать, не встречались ли вы с кем-то из знакомых своей жены?
— Она мне не жена! — с пьяной обидой заявил он. — У меня братан уже шуршит, разводит нас с ней.
— А каким именно путем? — заинтересовалась я. Зная нашу бюрократическую систему, я была несколько удивлена. В загсе тетки нипочем не разведут вас с человеком, которого нет.
— Бабок наверно даст, — пожал он плечами.
— Кстати, — я ткнула в фотографию настоящей Усольцевой, — вот эта девушка вам по документам настоящая жена.
— Как это? — пораженно вскричал слегка протрезвевший от такого известия братец.
— Непонятно, — пожала я плечами. — Девушка тут совершенно точно не при чем, однако она и есть Анна Жановна Усольцева. Вот ее паспортные данные, передайте своему брату, да скажите чтобы на нее зря не наезжали — она замужем и родит со дня на день.
— Жаль, — погрустнел братец, — она хорошенькая…
— Так вернемся — вы с кем-то из знакомых лже — Усольцевой встречались?
— Нет конечно! Я же говорю — мы дома все время были!
— И как я должна ее искать, спрашивается? — устало спросила я.
Братец молча вливал в себя коньяк.
Тут раздался звонок и я встрепенулась.
— Ой, Женя, минуточку, кто-то пришел!
И я побежала в прихожую.
На пороге стоял донельзя несчастный Серега.
— Привет, — сказал он. — Поговорить надо.
— О, какие люди! — заулыбалась
Он молча кивнул, пряча взгляд.
Почему-то в тот момент меня кольнула острая жалость к нему. Серега, недавно ставший очень преуспевающим художником, сейчас был похож на воробья, побитого жестокими мальчишками. Маленький, худенький, весь какой — то взъерошенный.
— Ну проходи, проходи, — схватила я его за руку.
Он зашел, проходить далеко не стал, так и мялся у порога.
— Магдалин, — начал он, — я даж не знаю как сказать…
— Да проходи ж ты! — досадливо сказала я. — Что ты мне церемонии китайские устраиваешь! Как есть, так и говори!
Он еще ненамного продвинулся, оперся рукой о столик, открыл рот, собираясь что-то сказать, и тут раздался тихий треск и лицо его внезапно исказилось.
— Что за черт, — завопил он, дергая рукой.
— Это не черт, а стеклянная елочная игрушка, которую мне Макс из Баварии привез, — с укором сказала я. — Брысь в ванную, промой рану и возьми аптечку в шкафчике, перевяжись.
Серега пошел в ванную, а я направилась в кухню. Братца пора выпроваживать, сведений с него никаких, а еще пристает.
Не успела я пройти и двух шагов, как снова прозвенел звонок.
Вот черт, не дадут мне спокойно помереть.
Я процокала каблучками до двери, открыла и слегка удивилась.
На пороге стоял и застенчиво смотрел на меня Вишневский.
— Привет? — неуверенно произнес он.
— Привет! — нахмурилась я. У меня тут братец, не хотелось бы чтобы Вишневский узнал про мои проблемы. — А ты чего не позвонил?
— Я звонил как-то, ты меня послала. Мне уйти? — тут же насупился он.
Я посмотрела на него и поняла — если он сейчас уйдет, то это будет все. А он мне нужен.
— Проходи, — со вздохом посторонилась я.
Он зашел, взгляд его упал на корзиночку с цветами и он индифферентно поинтересовался:
— Это от кого?
— А, это так… — махнула я рукой.
— Это от меня, — выполз из кухни дошедший до кондиции братец. После чего он обвиняющее посмотрел на меня и хозяйским тоном спросил: — Это что еще за хмырь???
— Вот как? — поднял бровь Вишневский.
— Так, Женя, — железным тоном сказала я. — С тобой мы на сегодня закончили, если что звони!
— Выгоняешь? — пьяно удивился он. — Вот все вы такие, как бабки сосать из мужика, так со всей душой!
Я мельком подумала, что зря я его поила все же, а сама уже вовсю подталкивала к двери, накидывая ему на плечи куртку.
Тут дверь, которую я видать забыла запереть после Вишневского, распахнулся и раздался молодецкий голос Корабельникова: