Помело для лысой красавицы
Шрифт:
— А что вы так удивились? — спросила меня Усольцева-два.
— Вы знаете эту особу? — спросила я, показывая ей фотографию.
Девушка посмотрела на Усольцеву — один, рассеянно небрежно, и тут же заявила:
— Нет конечно! А что такое случилось?
Она вела себя естественно, в этом я могу поклясться — она не врала.
— Но вы похожи, — все же продолжала настаивать я.
— Вам виднее, — не стала спорить она, все так же улыбаясь.
— Анна, а отчество у вас откуда такое? — ничего умного мне в голову не пришло.
— Мать за француза вышла, только я родилась,
— А паспорт вы случаем не теряли? — безнадежно спросила я.
— Нет конечно, вон на тумбочке лежит, вчера перевод получали от папы, — и она похлопала по огромному животу.
— Скоро наследник то ожидается?
— Через две недели максимум, только наследница! — радостно сообщила она.
— Поздравляю, — кисло сказала я.
Сев в машину, я тяжко задумалась. Что делать, черт возьми! Да, первая Усольцева и вторая похожи, но не настолько, чтобы их можно было спутать. Просто один типаж. Да и живот Усольцевой отметал все подозрения. Однако откуда было взяться первой Усольцевой? В горсправке сказали что она одна на весь город. Подумав, я набрала номер Корабельникова.
— Корабельников! — рявкнул он мне в ухо.
— Это Лисица, нужна помощь, — кратко сказала я.
— Что, опять в обезьяннике у нас кукуешь? — захохотал он.
— Не, мне человечка надо пробить.
— Ну говори, что за человечек, — согласился Витька.
— Анна Жановна Усольцева, — продиктовала я. — Только не по нашему городу надо, а вообще.
— Хорошо, жди, я позвоню, — пообещал он.
Я же завела машинку в это время и поехала домой.
Витька перезвонил минут через десять.
— Анна Жановна Усольцева на всю страну одна, и живет в нашем городе. Записывай адрес!
— Магаданская наверно? — безнадежно спросила я.
— Точно!
— Блин, — не сдержала я досаду.
— Во что ты, чадо неразумное, на этот раз вляпалась, а? — вздохнул Витька.
— Да ничего страшного, ты же знаешь что я спокойно не живу, — расстроено протянула я. — А можешь посмотреть всех Анн Жановных по России? Без фамилии?
Мне в голову пришла мысля, что вдруг Усольцева — два уже ухитрилась каким — то образом, допустим, снова выйти замуж и поменять фамилию? Или еще чего?
— Еще десять минут, — отозвался Витька и отключился.
А я развернулась и решительно направилась обратно на Магаданскую.
Уже около подъезда телефончик снова кукукнул из кармана.
— Да, Вить?
— Есть Анна Жановна еще одна! — обрадовал меня он. — Москвичка, фамилия Вяземская.
— И? — предчувствуя по его тону подвох, процедила я.
— Одиннадцатого года рождения она, подойдет? — захохотал он довольно.
— Дурак ты, Витька, — в сердцах бросила я. У меня тут черт знает что, а он шуточки шутить вздумал, столетних бабок подсовывать.
Усольцева, увидев меня на пороге, на этот раз не улыбнулась, а недоуменно нахмурилась, вопросительно сложив светлые бровки домиком.
— Анна, я бы хотела посмотреть на ваш паспорт.
— А что случилось то? — недоумение на ее лице стало еще сильнее.
— Анечка, вы не волнуйтесь, но есть девушка, которая
Мне пришлось раскрыть карты. Во-первых, я понимала что мое появление и интерес к этой девушке мягко говоря странны до неприличия, еще немного — и передо мной просто закроют дверь. В прочитанных мной детективах все было проще — приходит вот такая сыщица к интересующему ее объекту домой, а ее тут же принимают за врача, которого ожидают, или что — то в этом роде. Или же эта сыщица как — то ловко представится — милиционером с Петровки, дальней родней, или соседкой снизу, только въехавшей. У меня, к сожалению, такое не проходит. Врать и хитрить мне в голову не приходит, уж так я воспитана. Уж лучше правду скажу да попытаюсь поговорить по-человечески.
— А я при чем? — по-детски прикрыв рот ладошкой, ахнула девушка.
— Я еще не знаю, — вздохнула я. — Только я как раз и выясняю, кто тут собственно при чем. Ну так можно ваш паспорт посмотреть? Поверьте, лично вам от этого только польза.
— Вы проходите тогда, — посторонилась она. — Чай будете?
— С удовольствием, — согласилась я, вспомнив, что уже почти два, а у меня с утра маковой росинки не было.
Я разделась, Аня провела меня на кухню, налила чая и выставила большой поднос с домашним печеньем.
— Пристрастилась вот во время беременности, спасу нет! — кивнула она на него. — Я ведь как тростиночка была.
— Будете, — с уверенностью матери десяти детей (ха-ха!) успокоила ее я. — Родите, и снова вес скинете.
— Ваши бы слова да богу в уши, — тяжко вздохнула она. — Я сейчас принесу паспорт, располагайтесь пока.
Печенье оказалось на удивление вкусным — нежное, рассыпчатое, оно просто таяло во рту. Неудивительно что Анечке оно нравится. Повезло ее мужу, в наше время жена, умеющая классно готовить — музейная редкость, право. На секунду из глубин памяти всплыло милое личико моей любимой подружки, Маруськи, столь вероломно предавшей меня. Кулинарка она была отменная.
«Сгинь», — холодно велела я ее призраку. Прощать я такое не научилась. Я слишком разумна — если человек совершил такой поступок раз, что ему мешает поступить так второй раз?
Еще в пятнадцать лет у меня сформировалась собственная теория. Я назвала ее «синдромом испорченной розетки». Представьте, собрались вы погладить юбочку, включаете утюг, а от розетки вас как приложит разрядом тока. Согласитесь, глупцов совать в ту же розетку штепсель второй раз не найдется, за исключением мазохистов. Она неисправна, неужели неясно!
И тем не менее люди ежедневно совершают это. Начальники терпят подчиненных — тунеядцев, клятвенно заверяющих что вот это было в последний раз. Жены надеются на исправление пьющих или гулящих мужей. Глупо, ей богу. Розетку-то еще можно починить, ну а горбатого только могила исправит.
— Вот, смотрите, — вернувшаяся Анечка положила передо мной свой паспорт. — Только и вы расскажите что за история поподробнее, ладно?
— Аня, в наше время меньше знаешь — лучше спишь, — рассеянно предостерегла ее я, открывая паспорт и сличая его данные с анкетой второй Усольцевой.