Помело для лысой красавицы
Шрифт:
— Батюшки, покрывало-то ты сменила, ты что, сдурела, такие в «Континенте» почти пятнашку стоят, тебе если денег девать некуда, так мне лучше отдай! Чем тебя старое не устраивало покрывало?
— Так прожгли его, все с сигаретой на кровать лезут!
Глашка, как раз доставшая из сумки «Парламент», осеклась и воровато спрятала пачку обратно.
Я поставила в центр кровати продолговатый стеклянный поднос с кофе и сладостями, Глашка схватила в одну руку чашку, в другую, рафаэлку, и снова закричала:
— Ой,
Глашка тыкала в направлении монитора.
Я вздохнула — какого черта я не закрыла Наташины линки? — сделала глоток кофе и пояснила:
— Не, я на сайт знакомств зашла, это просто один из профилей.
— Круто! — воскликнула она и подобралась поближе к монитору, схватила мышку и принялась споро щелкать ей.
Скоро она вышла на страницу, где стройными рядами были вывешены маленькие фотографии мужчин, желающих познакомиться.
— Таак, — бормотала Глашка. — Этот лысый, терпеть не могу лысых, этот больно молодой — не поведется, а этот усатый, как кавказская овчарка!
— Чего??? — изумилась я. — Где ты у овчарок усы видела?
— Ой, не мешай, — досадливо отмахнулась она. — Ну-ка, ну-ка, а тут у нас что?
Она махом открыла в новом окне какой — то профиль и снова забормотала:
— Так, финансовый работник, банкир значится, курит, эт хорошо, помрет скоро, пейсят восемь лет, на вид излишний вес, риск инфаркта, замечательно-то как все складывается…. Машка! — завопила она.
— Чего? — я аж вздрогнула.
— Как тебе кекс? — ткнула она в фотографию. Кекс был румяным толстячком, неуловимо напоминающий постаревшего Карлсона.
— Мужчина в полном расцвете сил! — ляпнула я помимо воли.
— Дура ты, Машка! — осуждающе покачала головой Глашка. — Мне что, детей с ним крестить?
— А что тебе с ним?
— Мне замуж охота! — жалобно сказала она. — Тридцать шесть лет мне уже, а как в двадцать лет выскочила за Глаголева да через полгода развелась — так и все! Может, сглазил он меня, а? Посмотри меня, Маш? А то ведь тридцать шесть!
Мда… Взбалмошная Глашка хоть и выглядела не ахти, но на тридцать шесть никак не тянула. Наверно тут играл чисто психологический момент — люди под сорок так себя не ведут. Так что она у нас была из тех, кто молоды душой.
— Сглазить тебя не сглазили, а вот связи я не улавливаю, — нахмурилась я. — Замуж ты хочешь, а детей крестить не хочешь!
— Так богатой вдовой без свадьбы не станешь, — вздохнула она.
— Ты чего, мужа травить решила? — еще сильней нахмурилась я.
— Ты чего, дура? — воззрилась она на меня. — Сам помрет с такой женой.
— Дело твое, — сухо сказала я.
— Ладно, не злись, — примиряющее сказала она. — Сама себе старичка отхватила и в ус не дуешь, а чего на других тогда кидаешься?
Я
А Глашка в это время, пыхтя от усердия, строчила письмо заморскому Карлсону.
— Сфотографируй-ка меня в разных позах! — велела она.
Я пожала плечами, взяла сотовый и щелкнула ее пару раз. Глашка приаттачила снимки и наконец — то отправила свой мэйл.
— Слушай, мне так-то некогда, — невежливо сообщила я ей.
— Ой, я ведь к тебе на пять минут забежала! Дай мне чего-нибудь одеть, на свидание сегодня иду.
У меня аж челюсть отвалилась. Глашка во-первых страшная модница — у меня нет столько шмоток сколько у нее. Мне — то как раз чаще всего пофиг что на мне надето — мою красоту ничем не испортить! Или не улучшить, если без шуток. А во вторых…
— Но ведь у нас комплекции не совпадают, — вымолвила я.
Я — сто семьдесят пять и худая, как моя жизнь. Глашка — метр сорок восемь, и семьдесят кеге весом.
— Дай мини-юбку из питона, я ее у тебя видела! — конкретизировала она.
Я пожала плечами, доставая требуемое — если она во время примерки разойдется по швам — отдам знакомой портнихе, вмиг починит.
Глашка помяла полученную юбку, с сомнением попробовала растянуть, и наконец кое — как втиснулась в нее. Юбка, мне едва прикрывающая попу, «Мечта интердевочки», как называла ее вероломная Маруська, Глашке была по колено.
— Вот и славненько! — сказала удовлетворенно она.
— У тебя замок не застегивается, — указала я.
— Ерунда! Одену джемперок подлиньше, никто и не увидит этого!
— А она не свалится незастегнутая?
— Да ты что? — вытаращила она глаза. — Сидит как влитая!
Юбка и правда была натянута, словно на барабане. Я мысленно с ней распрощалась, но все же посоветовала:
— Ты это… не садись в ней.
— Да я уже поняла, — вздохнула она.
Засунув юбку в пакет, она поспешила домой, готовиться к свиданию, а я поехала на Магаданскую.
Дверь мне открыла сильно беременная девушка, и только потом спросила:
— А вы кто?
— Господи, — улыбнулась я. — Что ж вы так беспечны? Мало ли кто под дверью?
— А, у нас тащить нечего, — махнула она рукой.
— Анна Жановна Усольцева тут проживает? — спросила я ее.
— Тут, — кивнула она.
— Позовите ее, будьте добры.
Девушка жизнерадостно улыбнулась и сообщила:
— А это я!
Я ошарашено уставилась на нее, потом на ее живот. Она никак с таким животом не могла охмурять месяц назад братца! Достав из кармана фоты первой Усольцевой, я внимательно всмотрелась, сравнивая со стоящей в дверях девушкой. Бесспорно, они были похожи.