Помни о микротанцорах
Шрифт:
– Это только домыслы.
– У вас есть другие?
– Я подумаю.
– Здесь нечего думать. Никто из нас не сможет войти в муравейник.
Шеф молчал.
– Надо уходить, – сказал Гектор.
– Об этом не может быть и речи.
В два часа ночи его разбудил шум. Серега с Лориком поймали постороннего человека. По их словам выходило так, что он сам пытался войти в палатку. Его связали, пристегнули к ножке кровати и пошли обследовать местность. На дне овражка была полоска из песка: там после каждого дождя протекал ручей. На песке Серега с Лориком
Но когда они вернулись в палатку, пойманный муравей уже умер. Они притащили тело в фургон.
– Интересно, отчего он сдохнул? – спросил Лорик. – Надо разрезать.
– Я же не паталогоанатом, – ответил Гектор. – но сразу могу сказать, что тело слишком быстро разлагается. Вот это вот называется трупными пятнами; на теле обычного человека они не могли появиться так быстро. Еще странно то, что волосы выпадают клочьями.
Он попробовал просканировать память: если это сделать сразу же после смерти, кое-что можно успеть вытянуть. Сканирование ничего не дало, мозг снова оказался пуст. В фургоне был большой холодильник и тело положили туда, на всякий случай. И только после этого вспомнили о клоне.
– Я пристегнул ее стальным тросиком, – сказал Серега. – Она никуда не денется.
– Тросик можно перекусить.
– Не-а. На этот случай там внутри полиборазоновая нить, которую ничем не перекусишь.
– А если они спилили дерево? – предположил Лорик.
– Пошли проверим. Если бы они пилили дерево, я бы услышал.
И они пошли через ночной лес, присвечивая фонариком. Фонарик выхватывал из тьмы пятнышко песчаной дорожки, со многими следами на нем, включая следы босых ног. Дважды на дорожке кто-то испражнился. Муравьев было много и все они неслышно сновали где-то поблизости.
Но клона на месте не оказалось. Дерево стояло, неповрежденное. Тросик лежал здесь же. Замок на тросике был открыт.
Серега выругался и ударил дерево ногой.
– Что будем делать? Искать? Где искать?
– Этого я не понимаю, – сказал Лорик. – Замок. Смотрите на этот замок. Он открывается кодом, который меняется каждые тридцать секунд. Ни один человек не может знать этот код, если у него нет вриска. О-па! У них есть вриск.
– Откуда?
– Откуда я знаю откуда?
– А если они использовали наш?
– Если бы они входили в фургон, мы бы их сразу засекли. Их там не было. И они бы не смогли войти.
– А Катюха?
– Что?
– У нее же свой собственный наручный вриск. Кстати, где она?
– Спит.
– Ты уверен?
– Ну я к ней под одеяло не залазил.
– Ну так щас залезешь.
Они вернулись и принесли с собой тросик с замком.
– Что теперь делать? – спросил Лорик, – Шеф нас убьет. В прямом смысле слова.
– Пошли будить Катюху, – предложил Серега.
– Я думаю, что ее нет, – сказал Гектор. – Она уже в муравейнике. Муравьи слишком глупы, они не могли использовать вриск сами. Они ничего не знают о таких замках. Они вообще ничего не знают. Мы для них как инопланетяне. Вдобавок, они не умнее животных.
– Но они могут нас заразить, – заметил Лорик. – Значит, они заразили ее и она сама
– Она погибнет.
– Нет, – ответил шеф.
– Не надо было этого делать.
– Она ребенок, а муравейник не тронет ребенка.
– Все это ерунда, – сказал Гектор, – извините за выражение, но мне уже не нравится это вонючее дело. Я не хочу иметь дело с сумасшедшими. Я сказал вам, что муравейник напал на ребенка. Напал! Это было совершенно ясно.
Мира лишь чудом не погибла. А теперь вы послали туда свою дочь. Зачем вам это нужно? Она же не вернется оттуда живой. Что вы ей сказали?
– Я сказал, что осталось мало времени и все нужно сделать сегодня ночью. Я сказал, что, если Мира не может идти, должен идти кто-то другой. Я сказал ей, что муравейник не тронет ребенка. Она согласилась. Она взяла клона и пошла. У нее есть вриск, поэтому я вижу все, что там происходит. Сейчас она уже внутри.
Пока все в порядке.
– Пока? Вы послали ее на смерть.
– Она в стелс-костюме. У нее есть оружие и она умеет стрелять. Кроме того, у нее отличные нервы.
– У нее пистолет?
– Нет. Темпоральный шокер.
– Что? У нас был шокер?
– Это нужно закончить, – сказал шеф. – Я посвятил этому всю жизнь. Я много раз пытался это сделать, я потерял друзей, я сидел в тюрьмах, я работал как раб, я сделал столько, что вам не сделать и за три жизни. Я организовал эту лабораторию. Я все это делал ради сегодняшнего дня. Через шесть часов наступает последний срок. Кто-то должен был пойти, иначе было бы слишком поздно. Я не мог послать никого из взрослых, поэтому я послал ее.
– У вас что, двести дочерей? – сказал Гектор, – кажется, этот разговор бесполезен. Вы точно такой же муравей, как и они.
– Как?
– Они обычные люди, лишь доведенные до отупения одним единственным стремлением. Они служат своей муравьихе. Вы так же тупо служите своей идее-фикс. Своей идее-наезднику. Это небольшая разница. С этой минуты я на вас не работаю.
– Скатертью дорога.
– Нет, я останусь здесь и попытаюсь ее спасти. Но я сделаю это по собственной воле, а не по вашему приказу.
– Вы ничего не можете сделать сейчас, – сказал шеф. – Она или вернется или не вернется. В любом случае ждать осталось недолго.
– Это слова чудовища, а не отца.
– Я в своей жизни много видел, – сказал шеф, – много такого, о чем такие как вы даже подумать не могут. То, что я делаю сейчас, правильно. Потому что жертва нескольких человек может спасти тысячи или миллионы. Вы скажете, что люди это не фигурки на шахматной доске, и нельзя обменивать их одна на другую, нельзя делать размен или жертвовать ферзя. Я все это знаю, я думал об этом. Но другого выхода нет, я испробовал все остальные возможности, я потратил на это две трети своей жизни. Либо люди уничтожат муравейник, либо со временем муравейник уничтожит людей. Муравейник это всего лишь болезнь, форма психической болезни, которую вызывает некоторый паразитический червь. Этот червь расползается среди нас. Пока еще эта болезнь не распространилась. Или распространилась только в легкой форме. Но я не знаю, что мы будем делать, если муравейники начнут расти на каждой улице.