Помню тебя
Шрифт:
— Мы со Сьюзан сделали все возможное, чтобы Марни жила с нами. В конце концов у нас не осталось выбора. После возвращения в Сиэтл мы нашли интернат недалеко от нас. По выходным Марни жила у нас.
— Она никогда мне не рассказывала. — Таннер не узнавал собственный голос. Как он переживет остальное, не расклеившись? — У нее бывали плохие времена и тут, когда она приехала жить с нами. Я научился справляться с ней, все равно любил ее. — Он стиснул колени и отдался горю. Позволил горю подняться на поверхность. — Она пыталась заставить
Брайан уронил голову:
— Мне кажется, что я подвел ее. Подвел всех вас.
Таннер мысленно перебирал тысячу причин, почему он согласен с этим заявлением. Ждал, когда поднимется злость, готовясь сострить.
Но злость не приходила.
— Я больше не хочу жить в прошлом, папа.
Отец поднял голову, в глазах блестели слезы.
— Ты долго цеплялся за него.
— Да. — Таннер хмыкнул и криво улыбнулся. — Похоже, я тоже не умею вовремя остановиться.
— Похоже, сейчас подходящее время.
— И я так думаю. — Таннер облегченно выдохнул, заметив улыбку на отцовском лице. Но это еще не все. — Надеюсь, ты сможешь простить меня за то, что выгнал тебя из своей жизни. Не говорю, что это будет легко, но, если ты готов дать мне шанс, надеюсь, мы сможем начать с чистого листа.
— Здесь нечего прощать, Таннер, — сказал папа. — Если кто и должен просить прощения, так это я.
Таннер провел тыльной стороной кисти по глазам и кивнул:
— Считай, что уже прощен.
Папа встал, подошел к нему и протянул руку. Таннер встал и пожал отцовскую руку. А потом позволил притянуть себя в крепкие объятия, и его сразу затопило тепло. Это больше, чем он надеялся, о чем молился или смел мечтать. Он планировал в самом лучшем случае покинуть этот номер лишь чуть облегчив бремя. Но оно исчезло совсем.
И Таннер наконец был свободен.
33
Натали проснулась от застрявшего в горле крика. Очередной кошмар. Когда же они закончатся?
Она бросила взгляд на часы на прикроватной тумбочке и застонала. Пять утра. Среда.
Она превращается в Таннера. Чудесно.
Натали оделась, сунула ноги в кеды и на цыпочках спустилась вниз. Когда она вошла на кухню, собаки поднялись, завиляв хвостами.
— Хорошо. — Поскольку было еще темно, она взяла фонарик и пошла к двери. — Идем.
Ноябрьский воздух был наполнен холодом, который заставлял Таннера хмуриться, напоминая про слухи о суровой зиме. Натали молилась, чтобы этого не случилось. С тех пор как они приняли решение о переезде детей в Сиэтл, он проводил с ними как можно больше времени. Они возили детей на пикники, в кино, даже в торговый центр по просьбе Джени.
Натали гордилась Таннером за то, что съездил поговорить с Рэнсом и своим отцом. Мужчины улетели обратно в Сиэтл, но все вместе они обсуждали дату переезда, которая лучше всего подошла
И теперь, когда Натали приняла собственное решение в отношении «Майлиос», пришло время разобраться с остальным. Время посмотреть в глаза прошлому и наконец освободиться от чувства вины, которое она испытывала много лет.
Натали прошлась по рядам лоз и под конец устроилась на качелях. Собаки гонялись за кроликами, а она смотрела, как в доме в конце дороги загорается свет. Десять минут спустя к ней с лаем подбежала Гвен. Остальные собаки присоединились, и они унеслись вглубь виноградника. Заметив в предрассветной дымке приближающегося Таннера, Натали подняла руку.
— Ты рано, — улыбнулся он, но скоро улыбку сменил зевок.
— Не спится.
— Ты разговариваешь с моими лозами, Мышка?
— Нет. — Натали подавила смешок. — Ты так делаешь?
Она очень правдоподобно представила, как он по ночам уговаривает растения.
— Иногда. — Он пожал плечами и встал лицом к ней. — И если они меня не слышат, то слышит Бог, так что разговор не совсем односторонний.
— Учту.
Ее улыбка не продержалась долго. Нависшее над ней недоброе предчувствие словно увеличилось в размере. Она вытерла щеки и отвела взгляд.
— Натали? Иди сюда.
Он раскрыл руки, и она шагнула в его объятия, уткнувшись в мягкую толстовку.
— Что такое? — Он шагнул назад, поднял ее подбородок и нахмурился. — Откуда слезы?
Она набрала в легкие сладкий воздух:
— Не знаю. Я... просто у меня такое чувство, что все заканчивается.
— Заканчивается?
Таннер покачал головой, взяв ее лицо в ладони.
Она кивнула, борясь с мыслями.
— Мне надо домой, Таннер. Надо поговорить с родителями. Рассказать маме правду про аварию. Официально завершить дела. Так будет правильно.
Он внимательно смотрел на нее:
— Но ты же вернешься. Верно?
— Планирую. — Она позволила себе улыбнуться. — Но будешь ли ты здесь, когда я это сделаю?
Таннер улыбнулся:
— Ты хорошо научилась меня читать.
Они дошли до патио и сели на скамью. Он обнял ее, и они смотрели, как над холмами поднимается солнце, раскрашивая их красным и желтым. Он погладил ее по голове и поцеловал в макушку.
— Мы решили отвезти детей в Сиэтл перед Днем благодарения. Потом мама вернется домой, а я останусь подольше.
— Хорошо.
Натали переплела их пальцы, изучая вены на его руках. Встретилась с его внимательным взглядом и пожалела, что все именно так.
— Что они думают?
Таннер нахмурился:
— Они в порядке. Понимают, что он их папа и почему это правильно. Понятно, им не очень хочется уезжать, но я уверен, что как только они окажутся там, то быстро успокоятся.
Печаль в его голосе вызвала у нее новый приступ слез.
— Как думаешь... я хочу сказать, ты не думал переехать туда?