Помолись за нас...

Styusha Love

– Я дам тебе право выбора, лисенок. Вариант первый - я прибью твоего драгоценного писаку привычным человеческим способом, пристрелю, заставив его корчиться от боли как можно дольше. Вариант второй - он умрет от моих клыков, я расскажу ему обо всем, в том числе и то, как ты раздвинула передо мной ноги и, после этого, прокушу сонную артерию, гарантируя мистеру Скилу вечный покой.

– Нет, - закрываю глаза, кусаю губы, - пожалуйста, нет…

– И третий вариант, - продолжает парировать Кай, и с каждой секундой из его голоса исчезают любые проявления эмоций, делая

его безликим и жестоким, - ты выполняешь то, что от тебя требуют и, возможно, твои драгоценные смертные не пострадают.

– Нет! Нет! Нет!
– кажется в миг из словарного запаса исчезли все слова, и только бессмысленное отрицание очевидного срывается с губ словно мантра*.

– Тик-так, пушистик, - насмехается голос в трубке, - время идет, решай быстрее, иначе придется выбирать мне, и, уж поверь, я заставлю писаку страдать.

– Не трогай его!

Сердце било по грудной клетке с такой силой, что казалось кости вот-вот сломаются, а осколки пронзят оставшиеся целыми органы.

Беспомощность.

Как же я ее ненавидела, как презирала, как пыталась избежать, но это невозможно, когда в твой мир внедряются кременианцы, разрушая все привычное и демонстрируя ничтожность твоего существования. Куда делся тот необходимый контроль? Чувство превосходства и уверенность в себе?

– Я…-тяжелый вздох, сжатые с новой силой кулаки.
– Согласна…Я сделаю то, что ты хочешь, только, прошу, не трогай Натана и Нору.
– тихое всхлипывание, медленно перерастает в неконтролируемую истерику, которая ногами выбивает все оставшиеся намеки на самоконтроль.- Откажись от задания! Я сделаю все! Обещаю!
– глотая собственные слезы и захлебываясь в них же.
– Ты слышишь? Неистовый?
– язык не поворачивается назвать монстра, говорящего со мной по телефону, Каем.
– Клянусь, я сделаю все…

– Я же просил!
– раздается где-то совсем рядом.
– Не называй меня так!

Нет сил повернуться и посмотреть ему в лицо, мобильник выскальзывает из пальцев и с глухим стуком падает на пол.

Неправильная, испорченная, сломанная.

Снова…Словно фарфоровая кукла, разбитая. Матиас знал мое слабое место и использовал все подручные средства, чтобы добиться моего повиновения, кременианец же был лишь орудием.

– Я ненавижу тебя!
– все так же пряча глаза.
– Ты не Кай, нет, ты монстр, ты не стоишь того, чтобы тебя называли по имени!

– Замолчи!
– угрожающее рычание.

– Нет!
– попытки стереть слезы.
– Я помогу тебе разобраться с Бессмертным, а после ты исчезнешь из моей жизни! Я не хочу больше ничего о тебе знать, Неистовый!

– Если ты не прекратишь, - вампир оскалился, делая шаг в мою сторону, - я заставлю тебя заткнуться.

Резко вскидываю голову и смотрю в голубые глаза, а губы шепчут, растягивая каждую букву:

– Давай, попробуй, Неистовый!

И он делает это, таким типичным простым способом, обычным соприкосновением губ, проглатывая мой следующий всхлип, слизывая с уголков рта солоноватые капли слез.

А я отвечаю, сама не знаю зачем, не знаю почему.

Необходимо.

Просто

необходимо.

Ощущать его.

Ненавидеть его.

Поцелуй становится совсем диким, неконтролируемым, почти животным, я изворачиваюсь, стараясь укусить его, причинить ему боль, как можно больше боли.

Он позволяет, на секунду отстранившись и ухмыльнувшись, на кончике языка металлический привкус его крови, от которой окончательно сносит крышу и, кажется, не только у меня. От холодного голубого оттенка в глазах не осталось и следа, все поглотила дикая зелень, мужчина вжимает меня в спинку дивана, кладет руки по обе стороны, не отрываясь от губ.

Я первая прервала это безумие, уперевшись вспотевшими ладонями о его словно каменную грудь, и, находясь все еще слишком близко, прошептала:

– Ненавижу тебя….

Вампир немного отстраняется, убирает руки и шепчет:

– Ты изумительная, вот такая вот, - его пальцы движутся к моему лицу, но замирают в нескольких миллиметрах, видимо, так и не посмев прикоснуться, – испуганная, беспомощная, податливая, сломленная. – прикрывает глаза и делает глубокий вдох. – Ты не представляешь, как совокупность всего этого сводит с ума, насколько сильно у меня сейчас срывает крышу, и как безумно я хочу снова оказаться в тебе.

– Завали! – я пытаюсь отстраниться, но спинка дивана больно врезается в копчик. –Закройся! Ты! Ходячий кусок изврата!

– Но это все не то, – словно не слыша меня, продолжает бормотать кременианец, – не то, что мне нужно, пушистик, ты должна мыслить трезво, а не источать депрессию.

– Раньше надо было думать!

– Я…Заплачу тебе… – мужчина открывает глаза и как-то странно, неправильно, совсем не в своей манере смотрит на меня.

– Мне ничего от тебя не нужно.
– мой ответ едва шевелящимися, пересохшими и опухшими губами звучит слишком тихо.

– Лжешь! – почти шипение. – Просто на то, чего ты хочешь, я не способен!

– Убирайся отсюда!

– Воспоминания! – он хватает меня за руку и тянет на себя. – Мои воспоминания! Я расскажу тебе то, о чем знают всего три человека, включая меня! Ты сможешь этим пользоваться, если появится необходимость! Лисенок, мне нужна твоя помощь, я хочу, чтобы ты отдалась полностью заданию, ты должна быть сосредоточенной и уверенной в себе! Тебя не интересуют деньги, поэтому, я предлагаю тебе часть того, что я есть!

Костяшки его пальцев бережно поглаживают мою щеку, и я с удивлением отмечаю, его тело расслабляется, голубые глаза уже не кажутся такими ледяными, и мне самой становится немного легче.

Да что же черт побери происходит?!

Ненавидь его!

Ненавидь!

Ну, давай! Вспомни, как он обошёлся с тобой!

Презирай его, Венди! Нет! Вендетта! Слышишь? Уничтожь его, как уничтожала все помехи!

А в ответ тишина, глухая… Немая… И совсем не те чувства.

– Я расскажу тебе о том, как стал вампиром. – голубые глаза прямо напротив моих, фиолетовых, и снова нечем дышать, от этого тошно, противно и в тоже время невероятно тепло. – Этого будет достаточно?