Помолвка с плачущим ангелом
Шрифт:
Точно опомнившись, я бросилась запирать двери и окна, каждую секунду ожидая ударов.
Но они не спешили.
Совершенно неожиданно в одном из окон возникло ухмыляющееся лицо бандита. Я взвизгнула и отскочила в сторону, даже не успев разглядеть его как следует.
Но я заметила, что он держал в руках тяжелый лом. Он размахнулся и ударил по раме и стеклу. Во все стороны со звоном брызнули осколки. Один из них вонзился мне в плечо. Я закричала от ужаса, глядя на струйку крови.
Словно во сне я видела, что старая деревянная рама треснула от удара, но устояла. Человек
Его крик слился с моими рыданиями. Размазывая слезы по щекам, я отступала от окна, не сводя глаз с дергающейся, истекающей кровью руки. Он выдернул руку, распоров ладонь. Окровавленный нож остался торчать в подоконнике.
Бандит исчез. Я слышала тяжелые удары в дверь. Кроме ножа, у меня не было другого оружия. А значит, я должна взять его. Дрожа от страха, я вцепилась в скользкую от крови ручку и дернула на себя. Слишком сильно. С ножом в руках я отлетела в противоположный угол и растянулась на полу, едва не поранившись.
Дверь гнулась под сильными ударами. Вдруг послышались выстрелы, посыпались щепки, и дверь распахнулась. На пороге стоял ухмыляющийся Венчик и целился из пистолета мне в голову. Грохнул еще один выстрел. Пуля пробила в стене дыру прямо над моей головой. Я завизжала и метнула в него нож. Он не причинил ему никакого вреда, зато выбил пистолет из его рук. Венчик грязно выругался.
Не теряя времени, я вскочила на ноги и бросилась в дальний угол – между стеной и газовой плитой.
Нестерпимо воняло горелым растительным маслом. С детства ненавижу этот запах. Я быстро взглянула на плиту. Там стояла старинная чугунная сковородка, наполовину наполненная мерзким маслом. Она была все еще горячей.
Венчик бросился на меня. Я, недолго думая, ухватила сковороду, обжигая пальцы, за металлическую ручку и изо всех сил ударила его по голове. Удар пришелся по щеке. Масло выплеснулось ему на лицо. Сковорода зашипела, как разъяренная гадюка.
Венчик взвыл и пошатнулся, беспомощно размахивая в воздухе руками. Я заметила, что к черному днищу сковороды прилипли сморщенные кусочки его кожи. Левая сторона лица бандита была обожжена и покрылась багровыми волдырями. Там, где кожа отстала, проглядывала алая плоть.
Мне в нос ударил тошнотворный сладковатый запах. Меня чуть не вырвало от отвращения.
– Чертова сука! – прохрипел Венчик и с перекошенным лицом попытался схватить меня.
Я ударила его снова, вложив в этот удар всю свою ненависть. На этот раз я раздробила ему кость. Раздался отвратительный хруст. Густая кровь хлынула из раны, мгновенно залив его белую футболку.
Он упал на пол и даже пытался отползти, но я уже не могла остановиться и била его, точно тряпичную куклу. В конце концов он затих.
Я отшвырнула сковороду и побежала к двери, ведущей
Я заскочила в комнату и обеими руками уперлась в дверь. С противоположной стороны кто-то с разбега бросился на нее, но я успела повернуть ключ.
Это не могло задержать бандита надолго. Он яростно ломился внутрь.
«Теперь-то меня точно прикончат!» – отчаянно подумала я, беспомощно оглядываясь. Это была крошечная комната, служившая чем-то вроде мастерской теткиному мужу. Он давно умер, и комната была теперь почти пуста. Верстак и инструменты перекочевали в подвал. Здесь не было даже окна, чтобы попытаться сбежать. Я сжалась в комок и притаилась в кромешной тьме.
Глава 35
Тоненькая фанерная дверь начинала разваливаться от ударов.
Я отползла подальше и прерывисто дышала от напряжения.
Одна из петель отлетела.
Я закрыла глаза. Еще удар, и он ворвется сюда.
Вылетела вторая петля. Дверь с грохотом распахнулась. На пороге стоял бандит, которому я проткнула ножом руку. После яркого света он плохо ориентировался в темноте. Я метнулась ему под ноги. Он почти потерял равновесие, но все-таки устоял на ногах и в следующую секунду обхватил меня и приподнял над полом.
Беспомощно дрыгая ногами, я попыталась вырваться, но безуспешно. Он сопел и дышал мне в лицо отвратительной смесью перегара и давно нечищенных зубов.
Я с ужасом поняла, что мне не удрать. Я извивалась, как уж на сковородке, но его хватка не ослабевала.
Оставалось последнее средство.
Я закричала, но уже не от страха, а от ярости. Извернувшись, я вцепилась зубами в его щеку. Он завопил, но я только сильнее стиснула челюсти. Рот наполнился кровью. Он дернул головой и отпустил меня.
Я шлепнулась на спину и изо всех сил лягнула его в пах обеими ногами, так что его мошонка должно быть приклеилась к копчику.
Наверное, у него были железные яйца: всхлипнув от боли, он не отступил, а ухватил меня за ногу и сильно дернул. От неожиданности я больно ударилась головой об пол. Он рухнул сверху, буквально впечатав меня в доски. У меня перехватило дыхание. Я судорожно втянула воздух и впилась ногтями в первое, что подвернулось под руку.
Он с воплем отпрянул, и я обнаружила, что попала ему в глаза, расцарапав правое веко. Кровь, стекающая по его лицу, мешала ему видеть.
Зато я видела очень хорошо и заметила на полу рядом с собой его пистолет, успела схватить его и даже прицелиться.
Однако он вовсе не был таким беспомощным, как мне показалось. Он ударил меня ботинком по руке, и я промазала. У меня заложило уши от грохота. Он съездил мне по физиономии от всей души, так что моя голова едва не оторвалась от шеи. Самое странное, что я не выронила пистолет. Мои пальцы вцепились в него мертвой хваткой.
Я потрясла головой, чтобы немного прийти в себя, и снова выстрелила. Он дернулся, и я увидела на его лице удивление. Я попала в руку. Ту самую, что уже пострадала от кухонного ножа. Уж не знаю, что за пули были в его оружии, но дыра получилась неправдоподобно огромной.