Помор
Шрифт:
Чуга оглянулся. На носу никого. В проходе между надстройкой и левым бортом видны были чьи-то ноги. Бунт на корабле? Не о том ли Хэт Сайласа пытал? Надо полагать, Монаган всё и затеял…
Скользнув по стенке, Чуга выглянул. У левого борта лежал, раскинув руки и ноги, Табат Стовел. Труп Табата.
Посмотрев вверх, Фёдор не стал раздумывать — заткнув револьверы за пояс, он полез на верх пристройки, цепляясь за фока-гик и подтягиваясь. Став на карачки, подобрался к самому краю и увидал Эфроима Таггарта.
Матрос подпрыгивал на полусогнутых,
Неожиданно он выстрелил. Вслед за этим послышался насмешливый крик Туренина:
— Не попал! Что, трусишка, руки дрожат?
— Выходи! — заорал Эфроим. — Иначе я за себя не отвечаю!
Вместо ответа грохнул выстрел. Пуля 45-го калибра легко продырявила деревянную переборку и засела у Таггарта в плече, разворачивая стрелка. Бранясь, Эфроим нажал на курок — и тут на него пала тень. Резко вскинув голову, он увидел Чугу.
— Привет, — сказал Фёдор и выстрелил.
Пуля вошла Таггарту точно в ключичную ямку, разворачивая грудину. Готов.
Помор соскочил на палубу и крикнул:
— Павел, не стреляй! Марьяна, ты как?
— Жива! — донёсся вздрагивающий голос девушки. — Где Флэган?
— Убит.
Из дверей показался Туренин. Левая нога его была в крови, князь прихрамывал, но улыбался. В руке он сжимал новенький «адамс». [31]
— Привет! — сказал Павел.
31
Британские револьверы Адамса производились с 1867 года.
— Здоров, — буркнул Чуга. — Обходишь справа, я слева. Наступаем на шканцы! [32]
— Есть! — осклабился его сиятельство.
На шканцах Фёдору предстала заключительная картина трагедии, разыгравшейся в открытом море. Раненый Вэнкаутер лежал на палубе, опираясь на локоть и прислонясь к кормовой надстройке. Он тяжело и хрипло дышал, не сводя пристального взгляда с Сайласа Монагана. В сторонке, высоко задрав руки, стоял Лысый Хиггинс, бледный и потный.
32
Шканцы — пространство между грот-мачтой и ютом (кормой).
— Ты мне надоел, Вэн, — торжествующе цедил Сайлас, ещё не ведая, что скоротечный бой на палубе окончился не в его пользу. — Короче, подписываешь бумаги и передаёшь шхуну мне. Лоханку потеряешь, зато живой останешься!
Сделав знак князю, Чуга сказал негромко:
— Погоди подписывать…
Монаган развернулся, как ужаленный, и выстрелил. Левую руку Фёдора будто кто раскалённым шкворнем проткнул. Грохнул «смит-вессон», трижды расходуя патроны. Сайласа отбросило, он с размаху треснулся головой о гик, но ему уже не было больно. Князь медленно опустил
— Спас-сибо… — выдавил Фокс.
— Не за что, — без улыбки сказал помор.
Чуга помаленьку отходил. Скоротечный бой вспыхнул и угас, разбередив хоть и буйную, но свыкшуюся с законом натуру Фёдора. Бунт на корабле всегда карался по всей строгости, а тут он сам подавил мятеж. Липкая боязнь заскреблась в душе — кабы чего не вышло… Одно дело — драка в портовой таверне и совсем другое — застрелить боцмана со штурманом на пару.
— Марион! — крикнул Туренин. — Можете выходить! Всё кончено!
Девушка вышла в сопровождении Зебони — мисс Дитишэм была бледна, а негр посерел от страха. Поднятые руки кока пали, шлёпая по ляжкам.
— Слава те, Господи! — выдохнул Хиггинс.
— Флэгана жалко… — всхлипнула Марион.
— Миста-ар Бойд хороший человек был. — Зеб сокрушённо покивал курчавой головой.
— Тео, — разлепил губы Вэнкаутер, — принимай командование. Я не жилец…
— Марьяна, — сказал Фёдор, — сможете за раненым поухаживать?
— Конечно! — воскликнула девушка. — Зеб, быстренько принеси жёлтый баул!
Слуга умчался, а Чуга усмехнулся, глядя на Туренина.
— Теперь вы с Зебом, да кок, да Хэт, — сказал он, — вся команда этого корабля.
— Мы справимся, капитан! — осклабился князь.
Ничего не изменилось в мире. По-прежнему катились океанские валы и светило солнце. Как день, как неделю назад, качалась на волнах шхуна, упрямо стремясь к западу.
Равнодушные небеса не заметили убавления душ человеческих, а мёртвые тела вряд ли достигнут дна — погружаясь в мрачные глубины, они насытят сонмы тварей морских и растворятся в вековечном круговороте живой и косной материи.
Да и людям недолго помнить о чужих смертях — минуют считаные дни, и тошные воспоминания сотрутся, оставив в сознании малозначимый след.
Чуга стоял за штурвалом. Хиггинс варил обед вполовину меньше прежнего. Хэт старательно драил палубу. Флэгана Бойда похоронили по морскому обычаю — зашили мёртвое тело в холстину и предали его океану, а Павел почитал из Библии.
— Слишком быстро всё произошло, — призналась Марион. — И слишком много всего нехорошего сразу.
— Так оно и бывает, — нахмурился Чуга, которому выпало взять на себя ответственность за корабль, за его пассажиров и нести её.
Слава богу, что гафельная шхуна не требовала большой команды. Не нужно лазать по мачтам, ставя или убирая паруса, всё делается с палубы. И всё же пятерых маловато. Особенно если учесть, что большая часть из них — «сухопутные крысы», которым не скомандуешь: «Поворот оверштаг!» — и всё на этом. Нет, надо будет долго и нудно объяснять, что именно делать, куда бежать, за какие снасти тянуть. Однако и выбора не было. Помнится, он недовольничал, когда капитан «Гридня» стал учить вольноопределяющегося Чугу основам штурманского дела. Зато как это дело пригодилось ему теперь!