Помощница лорда-архивариуса
Шрифт:
– Постойте-ка у входа, мои крошки. Никого не выпускать, всех впускать.
Некрострукты беспрекословно повиновались. Безмозглые предатели!
Канцлер надменно обратился к вигилантам.
– Господа, приступайте. Обыск займет немало времени. Опечатайте башню. Внутрь ни ногой. Нам сообщили, что Ирминсул вернулся к жизни. Им займутся знающие люди. Прислугу запереть, припугнуть. Допросим помощницу. Девушка может знать то, что нам нужно. Вон она, прячется за колонной наверху.
Голова закружилась от ужаса. Я вышла на площадку и замерла, пригвожденная острым взглядом канцлера. Компания степенно двинулась вверх
– Камилла! – душевно произнес Крипс. – Как же я рад тебя видеть! Надеюсь, ты в добром здравии?
Он остановился передо мной, поднимаясь на носках и с пытливым любопытством вглядываясь в лицо.
– Разве вы не сбежали из столицы, господин Крипс, испугавшись, что господин Дрейкорн донесет о ваших запрещенных экспериментах? – спросила я охрипшим голосом. – Это вас следует арестовать за нарушение Второго Пакта.
– Слухи, все слухи, – весело сообщил Крипс. Он не выглядел угнетенным кончиной сестры.– Позавчера я побеседовал с канцлером, и мы пришли к взаимопониманию. Твой хозяин зарвался. Самонадеянный мальчишка! Давно следует его проучить. Но не беспокойся. Ты под моей защитой. В обиду не дам, если будешь вести себя правильно.
Второй вигилант взял меня за плечо стальными пальцами и подтолкнул. Я в отчаянии оглянулась, ища глазами дворецкого. В вестибюле было пусто, Пикерн исчез.
Меня провели в кабинет управляющего. В дверях столкнулись с Кассиусом, которого, зажав между мощных плеч, наружу выводили суперинтендант и его помощник. Кассиус что-то торопливо объяснял им уверенным, чуть подобострастным тоном человека, не раз побывавшего в лапах полицейских и умеющего с ними разговаривать. Он бросил на меня встревоженный взгляд и тут же отвел глаза.
Канцлер и Крипс расположились за столом, меня усадили на стул, позади встал угрюмый вигилант. Я крепко сжала руки и попыталась успокоиться. Джаспер был в беде, следовало проявлять осторожность и не сболтнуть лишнего.
– Рассказывай, моя девочка, – весело потребовал Крипс.
– Что рассказывать? – угрюмо бросила я.
– О делах твоего хозяина. Как он использовал запрещенную природную магию, чтобы оживить дерево. Как поддерживал связь с повстанцами. Что именно вы обнаружили в тайнике инквизитора. Там было что-то еще кроме дневника, не так ли? Не отрицай. У нас есть надежные осведомители. Где этот тайник?
– Ваши обвинения незаконны. Вы за это поплатитесь. Остальные члены Совета Одиннадцати вас не поддержат, – смело ответила я наугад и поняла, что попала в точку. Взгляд канцлера приобрел остроту рапиры, Крипс нервно поскреб заросший седой щетиной подбородок.
– Скоро будет принят Третий Пакт, а с ним и ряд других законов. Совет Одиннадцати будет переизбран. Дрейкорну не на что надеяться. Тебе лучше быть откровенной, если не желаешь оказаться в руках экзекуторов, как сообщница. Какие поручения Дрейкорна ты выполняла, кроме переписывания текстов?
Я приняла туповатый вид и промолчала. Канцлер прикрыл тяжелые
– Она не может говорить, Крипс. Она подписывала условие о неразглашении в состоянии магнетического транса, забыли? Следует сказать кодовое слово. Отвечайте, госпожа Камилла. Вайверн!
– Вайверн? – переспросила я в недоумении. – Что такое вайверн?
Сделала вид, что задумалась. Меня охватило бесшабашное отчаяние.
– Ах, Вайверн! Вспомнила. Так зовут башмачника, которому дворецкий относит починять обувь, верно? Почему он вас интересует? Пропойца, но руки у него золотые. Думаете, он связан с Убийцами Магии? Свет с вами! Он не трезвеет неделями. Когда пьян, несет всякий вздор – прямо как вы, канцлер.
Вигилант больно ткнул в спину.
– Прояви почтение, девчонка!
– Тише, тише! – встревожился Крипс. – Не надо ее обижать. Камилла, чем занимается у себя в башне твой хозяин?
– Много чем, – пожала я плечами. – Собирает старую железную рухлядь. Механизмы домагической эпохи. На прошлой неделе восстановил газовый комнатный обогреватель. Отличная вещь. Вам бы пригодился… в вашем-то возрасте. Прогонит даже холод от скорой близости могилы, с которым, вы должно быть, постоянно живете.
– Перестань болтать чепуху, – потерял терпение канцлер. – Что вы обнаружили в дневнике инквизитора, кроме описания ритуала? Какие-то неведомые мощные заклинания? Средство вызывать демонов высшего легиона так, чтобы они всегда откликались на зов? Обряд, позволяющий видеть незримый мир демонов? Рисунки неведомых магических символов? Что именно сжег твой хозяин в камине сегодня утром?
Я ломала голову. Откуда им были известны такие вещи? Кто докладывал канцлеру? В доме шпион?
– Да, были рисунки, – торжественно призналась я. – Непристойные. Инквизитор Аурелиус оказался шалуном, но неплохим художником. Господин Дрейкорн возмутился и спалил их в камине.
– Она морочит нам голову, – вздохнул Крипс. – Сдается, стряпчий провел магнетический сеанс неудачно. Боюсь, канцлер, вам придется воздействовать на нее. Вы были одним из лучших экзекуторов и магнетистов империи. Вы выжигали осужденным мозги своим взглядом. Вытащите все у нее из головы. Пусть заговорит. Но будьте осторожны. Вы обещали отдать девушку мне. Не хочу, чтобы после ваших методов она превратилась в бессмысленную идиотку.
Канцлер неторопливо поднялся с места и подошел. Больно схватил за подбородок сухими пальцами и приблизил свое неприятное лицо, по-куньи оскалил острые зубы. Я попробовала отвернуть голову, чтобы не чувствовать его смрадного дыхания. Канцлер дернул рукой так, что больно отдалось в шее. Только сейчас я заметила, как за его спиной его движениям вторила долговязая уродливая тень бес-лакея.
– Смотреть в глаза! – прошипел канцлер. Я невольно повиновалась и почувствовала, как лицо словно кипятком обожгло, в голове помутилось. Он пытался ввести меня в транс. В панике я принялась сопротивляться, и мне это удалось. После того, что я испытала вчера, его попытки были мне не страшны. Впустую раз за разом канцлер пытался пробиться через мои мысленные заслоны, сопел, краснел и сердился. Без слов я умоляла Ирминсул прийти на помощь, наполнить мое тело силой, чтобы прогнать, уничтожить всех, кто вторгся в «Дом-у-Древа». Дерево не откликалось. Оно словно затаилось, замерло от того ужаса, который охватил меня.