Понарешку

Дубровин Сергей Валерьевич

Тогда, в тайной комнате, я видел, как наяву, ядерный гриб и язвы на лице Мити. Позже нашёл объяснение этому в кислородной недостаточности. А что сейчас? По ночам экономят на воздухе? Бред.

Экономить стали на пайке. И проблема эта тревожит меня не меньше кошмара.

Суточную норму урезали почти вдвое. Отец говорит о какой-то "временной вынужденной мере", напрямую связанной с сокращением числа экспедиций и, что скоро всё вернется в прежнее русло. Хочется верить.

А между тем он очень изменился. Стал больше проводить времени со мной, даже по будням. Объясняет это безупречной работой всех систем. Кроме бытовых приборов, кои ремонтируем теперь каждый день, да не по одному, а разговариваем мало. Раньше он был очень словоохотлив, почти все старые земные выражения и словечки, я услышал от него, а нынче их вовсе настало. Больше просто наблюдает за мной.

Вроде рации... Да, точно, чинили рации с ним. Незнакомые слова и противоречивые мысли не покидали моей головы даже за делом.

"Зачем тебе уши?".

Но я всегда старался держать их в узде, а тогда, видимо, сильно увлекся процессом, и, как бы между прочим, сказал:

– Он прятался в шахте вентиляции над ангаром. Дождался пока все уйдут, и угнал танкер.

Сказал, опомнился, прикусил язык. Подумал, что мой Старший устроит взбучку. Ведь поделись я этой догадкой раньше, намного раньше, и возможно Митю поймали бы. Но вместо этого отец сказал:

– Его не воротишь. Прошлое не изменить.

Я задумался и спросил:

– А Землю?

Папа

не ответил, попросил передать микросхему и велел идти спать.

С тех пор он смотрит на меня по-другому, словно выпрашивает, чтобы я рассказал, поведал тайну, известную мне одному, или ждёт откровения. В его глазах появился блеск, подобный тому, что я заметил впервые у лучшего друга в вечер расставания, и я не могу придумать название, подобрать правильное слово тому, что вижу в них, тому, что чувствую.

Я не знаю верного слова.

Карие глаза отца блестят, словно наполнены слезами. Только вот нет их, слез то.

Так и живём.

"Понарошку".

Сегодня, впервые за долгое время, я проснулся без порыва сдержать крик. Очередной серии кошмара не привиделось. Ночь вообще прошла без сновидений, и я выспался, как младенец. И голова ясная - ясная. Хорошо, это очень хорошо.

– Отец!
– Радостно кричу я, отстегиваясь от постели.

В ответ тишина, и только незнакомый звук нарушает её.

Наверное, отец на очередной внеплановой планерке у Капитана. В последние время Старшие зачастили собираться вместе.

Я подплываю к "стерильному" шкафчику, открываю его, достаю пакет, вынимаю из него влажную салфетку и... Замираю.

Звук, что показался мне незнакомым, я... Я просто забыл его. Я не слышал его больше двух лет.

Разворачиваюсь.

Входная дверь распахнута настежь. И она зовёт меня.

Конец.