Попаданец со шпагой-2

Коротин Вячеслав Юрьевич

— Давай. Удачи!

Анатолий быстро развернулся ко мне спиной и поспешил удалиться.

«Удалиться» — мягко сказано — глядя на его спину, я явственно чувствовал, что он с трудом сдерживает себя от перехода на бег.

Жуть кошмарная...

Ведь мы с Серёгой самые близкие для него люди в этом мире. Чего же он нас-то стремается?

И как он умудрился выжить на Арене со своей «димахерской» техникой? Кто его готовил?

Ведь «двумечник» — гарантированный труп в поединке против хотя бы перворазрядника по шпаге, правда, гарантирована и полуотрубленная рука шпажиста... А ведь этот уцелел. И не один раз,

судя по всему...

Не мой сегодня день. В смысле вообще задуматься и что-нибудь осмыслить не дают:

— Капитан Демидов? — в дверях нарисовался щеголеватый адъютант.

Кто-то из пехотских. Чего им от меня надо? Вечеринку сломали, так ещё и поспать спокойно не дадут...

— Слушаю.

— Его превосходительство, генерал Дохтуров, просят вас к себе, — щёлкнул каблуками офицер, обозначив кивок головой.

Етиолапоть! Этому-то что от меня занадобилось?

— А по какому вопросу? — задал я дурацкий же вопрос. Типа адъютантов генералы подробно просвещают за чем и на предмет чего они должны пригласить к ним офицера...

— Не могу знать, господин капитан, — ещё раз боднул головой воздух визитёр, — его превосходительство ждут-с!

Бог с тобой, «златая рыбка» — пошли уже:

— Следую за вами, господин штабс-капитан!..

Над лагерем темнело... Ну, в смысле не только над лагерем — темнело вообще над всей западной частью России. Но меня, в данный момент, волновали корни деревьев и тому подобные «спотыкашки» именно в месте дислокации русской армии. А этого добра хватало. Конкретно тут никто не озаботился заранее протаптыванием тропинок по нужному мне маршруту. Так что следовал я к генералу спотыкаясь и чертыхаясь...

Дмитрий Сергеевич Дохтуров вид имел совсем не героический и не аристократический — лицо одутловатое, с достаточно обвисшими щеками... Если бы не знал кто передо мной, то почти наверняка решил , что этот мужчина злоупотребляет алкоголем. Но я знал так же и то, что передо мной настоящий герой той (этой?) войны, один из самых славных «птенцов гнезда суворовского». Вероятно, что-то у него с почками неладно... Потому и умер в моём мире Дмитрий Сергеевич не старым ещё человеком.

Особой приветливости командующий Шестым корпусом тоже не проявил, сразу взял сугубо официальный тон:

— Здравствуйте, капитан. Командующий и граф Остерман рекомендовали вас как мастера минной войны. Не скажу, что мне нравится сама идея минирования поля сражения, но ситуация заставляет идти даже на это.

Я молча поклонился и стал ожидать продолжения.

— Шестому корпусу поручено защищать Смоленск и прикрывать отход Армии. Неприятель значительно превосходит нас по численности. Раз уж так сложилось, то придётся не гнушаться любыми разумными средствами, чтобы выиграть хоть какое-нибудь время. Готов выслушать ваши предложения.

— Для этого, ваше превосходительство, мне необходимо знать место боя и дислокацию наших полков

— Разумеется. Прошу, — Дохтуров развернул передо мной карту, где уже было предварительно обозначено развёртывание наших сил.

Приблизительно ситуация ясна. Узнав, где что и как ещё организуется для обороны, уже можно было подумать и о своих сюрпризах для незваных гостей.

— Кроме того, мне потребуется осмотреть собственно рельеф и изучить характер земли, чтобы определиться с местами закладки

фугасов и прочего. Каким временем для этого я располагаю?

— Никаким, — (а кто бы сомневался!). — Завтра с рассветом нужно прибыть на место, а к вечеру всё уже должно быть готово. Желательно — раньше. Совсем не уверен, что Бонапарт любезно предоставит нам необходимые часы для подготовки к встрече.

— Будет исполнено, ваше превосходительство!

— Теперь ознакомьте меня с собственно тем, что за мины вы собираетесь закладывать.

Растяжки не сильно возмутили генерала-рыцаря, идея о фугасах-камнемётах слегка поднапрягла, но когда он услышал о ещё одном предложенном новшестве, то немедленно вскипел:

— Никогда этого не будет перед моими позициями! Я вам решительно, слышите: решительно запрещаю устанавливать эти бесчеловечные мины на поле боя, капитан!

А воображение у генерал-лейтенанта живое: фантазия живо нарисовала действительно жуткую картинку результатов применения моего предложения. Да меня и самого слегка передёрнуло, как попытался это представить.

Вспомнилась история про кого-то из древних полководцев, который приказал казнить человека, предложившего набросать на поле боя досок с гвоздями, чтобы сделать его непроходимым для врага. Покоробило воителя, что так банально и неблагородно можно вести боевые действия.

Казалось — будь у Дохтурова соответствующие возможности, и слетела бы моя голова с плеч, чтобы я не смог сообщить о своей придумке кому-то ещё.

Насилу удалось убедить расходившегося генерала, что он всё не так понял, и на самом деле никакого апокалипсиса на поле брани творится не будет. Внял, в конце концов, и дал добро. Даже слегка улыбнулся впервые за всё время нашего общения.

Спалось этой ночью фиговенько — и мысли о завтрашней рекогносцировке с последующими работами спокойному отдыху не способствовали, и вспомнилось, как я практически лишил Давыдова одного из лучших стихотворений. Вот же зараза! Пусть мир и меняется, и, чего греха таить, уже изменился... Может и не встретит теперь Денис Васильевич ту женщину, отношения с которой подвигли его на такие строчки всё равно на душе погано. И сделать уже ничего нельзя. К тому же, глядишь, и при следующей встрече спросит ещё что-нибудь о своём творчестве. А я опять брякну нечто из ещё ненаписанного. Во влип! На кой чёрт выпендриваться было? Распелся, понимаешь, подарок боевому товарищу сделать решил в виде журбинской мелодии. И такая вот лажа получилась. С тем и уснул.

На следующее утро, вместе с ротой пионеров, отправился «трудиться по специальности». А работа на позициях уже кипела — возводились батареи, строился земляной редут, а предполагаемые фланги, судя по всему, «засевались чесноком».

Нет-нет, ни той самой приправой к мясу-рыбе-овощам. Значительно более неприятной для противника и, особенно для его кавалерии, вещью.

Конечно, глупо предлагать: «Представьте себе атом углерода в состоянии эс-пэ-три гибридизации...». В общем, по вершинам тетраэдра направлены четыре железных острия — как бы не упала такая фиговина на землю, одно жало всегда торчит вверх. А теперь попробуйте пофантазировать, что будет с кавалерией, идущей в атаку через участок, где на каждый квадратный метр приходится несколько «чесночин»...