Попаданка прибыла!

Меллер Юлия Викторовна

Но где гарантия того, что не случилось бы другой беды, если бы вражда продолжилась?

И что же, теперь бояться перенимать инициативу, подозревая, что могут найтись скрытые обстоятельства вроде тех, что семья Бобровичей оказалась наследниками древнего мага завоевателя и разрушителя? И кто бы в здравом уме предположил, что побег скроют, используя такое страшный по своей сути древний артефакт? И ведь не князя Таяна боялась, а деда! О чем она вообще думала, обрекая целый город на корм тварям?

А о чём

думал старый Бобрович, открывая внукам тайны о наследии и об имеющемся в семье артефакте?

Всё-таки не так уж неправ был князь, опасаясь говорить об артефакте «Вечное лето» Савру, когда тот был пацаном. Такие вещи словно бы тянут к себе внимание, искушают, провоцируют на действия, не желая находиться в статичном состоянии.

С такими размышлениями она вернулась в дом, желая побыть в тишине и покое. Вскоре заскочила Фроша.

— А я думаю — дай, зайду, — принялась оправдываться помощница. — Ночка выдалась тяжелёхонькой…

Ульяна вяло кивнула, подтверждая её слова.

— Княжий летописец опрос людей проводит…

— У князя есть летописец?

— А как же?! — всплеснула руками Фроша. — Все наши тяжкие годы описал. Я когда читала, то обрыдалась. Какие мы бедные и… героические!

Ульяна слабо улыбнулась, а помощница затараторила пуще прежнего:

— А теперь летописцу предстоит описать, как мы сражались и как божественный зверь, восхищённый нашей отвагой, пришёл нам на помощь!

Фроша ещё долго рассказывала, как народ видит случившееся ночное нападение, и не знала, что ответить, когда Ульяна спросила:

— А что говорят о любви повелителя Синих холмов к Таяне?

— Откуда любовь-то? — изумилась Фроша. — Дед раскрасавицы нашей сразу просёк, что выдумки это, а гордая Таянка решила, что одного слуха о ней достаточно, чтобы кто-то влюбился в неё.

— А брат? Он же поверил, что повелитель влюбился?

— Брат её славен красотой, а не умом, — фыркнула Фроша. — А вообще, люди думают, что это интрига старой княгини Белолики.

Помощница нахмурила брови и, вспоминая дело давно минувших дней, осуждающе покачав головой, подытожила своё мнение о сбежавшей княгине:

— Это ж надо: бросила мужа, сына, да и мать! А ещё говорят, княжескую казну ограбила.

Ульяна цинично подумала, что у Белолики не было шанса убежать с сыном, а мать оказалась не родной и, похоже, всячески давала это понять, пока девочка находилась в её власти. И что, как всегда, не бывает чисто чёрного или белого. Но сочувствия к сбежавшей княгине Ульяна не испытывала. Если бы дамочка не трогала артефакт «Вечного лета», то её можно было бы понять, но она устроила Армагеддон для огромного количества людей, и это уже ни в какие ворота не лезло.

Фроша ещё долго болтала о том, что думают люди, а Ульяна ждала Радомила. Ей было неспокойно из-за того, что её задумка обмануть Таяну

обернулась бедой. Не в силах более оставаться дома, она собралась и отправилась в терем.

Там её встретил Лель и, заглянув в глаза, покачал головой:

— Ты, никак, чувствуешь себя виноватой? Зря.

Ульяна опустила глаза. Она и предположить не могла, что сомнения отражаются на её лице, но Лель не желал помолчать и проявить тактичность. Он отвёл её в сторону и неожиданно жёстко дал отповедь:

— Хочешь душевной чистоты — живи отшельницей; а хочешь быть подле князя — умей бороться за себя и за тех, кто доверился тебе. Да и вины на тебе никакой нет. Иногда нас ведут боги.

— И куда же они привели нас этой ночью? — резко спросила Ульяна.

— Мы видели божественного зверя. Нашему княжеству дарована волшебная защита. Этого не случалось с древних времен. Ты понимаешь, что это значит?

— Э, не так чтобы очень… — замялась Ульяна.

— Как минимум с прошедшей ночи мы можем начинать новое исчисление веков.

— Даже так?

— Магия возвращается в жизнь людей, и если кто-то ещё не понял этого, когда услышал о тебе, то огненный зверь очень демонстративно возвестил людям волю нашего мира.

Ульяна набрала полные щёки воздуха и шумно выдохнула. Лель огорошил её, но не пронял. Огненный зверь навсегда останется Мусечкой, а возвращение магии… это всё как-то несерьёзно.

Ну, в чём перемены-то? Магические существа не пропадали в этом мире и волшебные артефакты работали, а то, что Муся встала на защиту — так это же Муся!

Гораздо важнее, если подтвердится, что на территории бывшего вечного лета нормализуется погода и на смену стуже придут сезоны. А вообще Ульяна измучилась, и ей до чёртиков в глазах хотелось прижаться к Радомилу. Пусть он сожмёт её в своих объятиях и скажет, что всё будет хорошо. Она ему поверит, и успокоившись, продолжит жить.

— Пойду, навещу раненых, — вопреки своим мыслям, произнесла Ульяна.

— Сходи, может, придумаешь, как им помочь.

— Это вряд ли, — пробормотала она, но Леля уже отвлекли, и он отправился по делам.

Ульяна же направила свои стопы в покои, где рядком положили пострадавших. Она расспросила у находящихся при них девушек об уходе и узнала, что какое-то время пострадавших будут обтирать, так как функции опорожнения у них ещё действуют, а потом их тела словно бы застынут.

— Говорят, что сердце будет едва-едва биться, но во всем остальном не отличить от мёртвых, — со слезами рассказывали девушки. — И заканчивается тем, что тела иссыхают до смерти.

Ульяна рассказала всё, что знает об уходе за людьми, впавшими в кому. Она надеялась, что «примучивание» похоже именно на кому. И хоть её знаний было мало, но это было чуть больше, чем только обтирания.