Попаданка ректора-архивампира в Академии драконов. Книга 2

Свадьбина Любовь

– Это глупо, – Мара качает головой. – Здесь другой мир, здесь всё может быть иначе.

– Ничего не глупо: заговор есть заговор, хотя мир действительно другой, – Санаду аккуратно ставит ручку вертикально и, осторожно выпрямившись, вдруг резко топает.

Дрогнув, ручка начинает заваливаться на сторону. Падает беззвучно.

– Отлично, идём туда, – Санаду указывает туда, куда теперь направлен стержень ручки, подхватывает её и вручает мне. – Спасибо.

Я убираю ручку, Санаду снова берёт меня за ладонь и отправляется

в указанную сторону.

А вот Мара следовать за нами не спешит:

– Санаду, может, осмотримся? Может, мозгами выберем направление?

– Мара, я не имею ничего против того, чтобы разделиться для более полного изучения лабиринта. – Санаду и не думает сбавлять шаг, только говорит чуть громче, чтобы она слышала. – Возможно, раздельное прохождение будет эффективнее.

Шёпотом напоминаю:

– Но нам надо присматривать за ней, чтобы не умерла.

– Она пойдёт за нами, – шёпотом же отвечает Санаду. – Только некоторое время будет это скрывать.

– Надеюсь, всё получится, – вздыхаю я. – Не хотелось бы умереть из-за её упрямства… кстати, а что за заговор? Ты прости, но я к таким вещам скептически отношусь, потому что мама моя ими прикрывала, как я теперь понимаю, ментальное воздействие.

– Ну, по сути дела тут то же самое и есть, только в несколько… эм, неформальном виде. Я обратился к окружающему нас ментальному полю с запросом на указание выхода и зарядил этим вопросом кончик ручки. Многие скептически к подобным вещам относятся, потому что нет конкретной формулы, всё довольно интуитивно и зависит от многих факторов. Но на мой взгляд лучше уж такое сомнительное указание, чем просто слепо тыкаться во все стороны.

Пока Санаду объясняет, мы доходим до границы каменной площади. Далее между мощных корней деревьев тянутся бесчисленные тропы. Свет сияющих плодов и цветов отражается на кожистых листочках травяного покрова.

Лес выглядит загадочно… и хищно. Даже не сразу понимаю, что причина такого восприятия – полное отсутствие звуков и движения. Этот лес словно нарисован. И в нём меньше хаотичности, чем кажется на первый взгляд: некоторые фрагменты леса будто повторяются. Словно мы смотрим не на цельную картинку, а на картинку в калейдоскопе. И из-за этого возникает чувство, что эта картинка может резко измениться, если хозяин места провернёт «калейдоскоп».

Крепче сжимаю ладонь Санаду.

– Знаешь, – шепчу я, – мне почему-то кажется, что если мы шагнём туда сейчас, потом Мара не сможет пойти по этой же дороге, потому что дорога исчезнет.

– Лабиринт, – тянет Санаду. – Он действительно может меняться.

Мы оглядываемся на Мару: озарённая светом двух золотых лун, она стоит на прежнем месте и смотрит нам вслед.

Не хочу, чтобы она шла с нами, но так как наши жизни теперь связаны, тревожно оставлять её без присмотра.

– Не зови её, – просит Санаду. – Если позовёшь ты, она точно поступит по-своему.

– А

если позовёшь ты, это может дать ложную надежду, что ты можешь достаться ей, – в задумчивости медлю: пожалуй, Мара и так на это надеется, иначе вряд ли рискнула бы вытаскивать Санаду из тюрьмы. Впрочем, мало ли? Благодарность за вечную молодость исключать не стоит. – И это чревато проблемами. Одновременно позовём?

Санаду искоса смотрит на меня.

– Что? – не понимаю я.

– Ты… тебе не тяжело из-за её присутствия?

– Почему мне должно быть тяжело? – даже поворачиваюсь к нему, вглядываюсь в лицо. – Мне казалось, ты свой выбор сделал. Вот если нет…

– Я выбрал тебя, – нежно улыбается Санаду. – Просто опасаюсь, что тебе её присутствие слишком неприятно.

– Чем? Тем, что она за нами увязалась? Это её выбор. Или тем, что ты не хочешь поступать с ней грубо?

– Ну…

Неуверенность в его голосе мне не нравится, что за комплексы у приличного вампира? Я пожимаю плечами:

– Мужчина, который становится грубым и нетерпимым после расставания, красуется перед бывшей новыми отношениями и не уважает совместное прошлое – дно, с котором не стоит связываться.

Санаду так странно-проникновенно смотрит на меня:

– Хм, я привык к бурным эмоциям студенток. Почти странно, что с тобой не надо каждый взгляд не на тебя оправдывать. И приятно, что хоть кто-то ценит мою, гм, гуманность.

– С моей стороны неадекватного поведения можешь не опасаться. Надо сосредоточиться на прохождении лабиринта. Потом попробуем прорваться домой. Ну что, вместе её звать будем?

Санаду с трудом сдерживает улыбку:

– Ты восхитительна.

Я бы разомлела от его слов и тёплого взгляда – не находись мы непонятно где с риском умереть от магического голода в ближайшие пару суток.

Из-за мыслей о голоде проявляется вполне физическое желание поесть, о котором я уже начинала забывать.

– Вместе помашем, – предлагает Санаду.

Мы одновременно поднимаем руки и подзываем Мару знаками. Оглядываемся: тихо, мёртво, никого.

Перекинув рыжие длинные пряди на плечо, Мара походкой от бедра направляется к нам.

– Кстати, – почти шепчу я. – То, что я не требую каждую секунду демонстрировать к ней презрение и выпячивать наши отношения, вовсе не значит, что я прощу измену. Измену не прощу.

– О, с этим как раз проблем нет, – Санаду чуть склоняется ко мне. – Для меня слишком важна эмоциональная составляющая, и она завязана на тебя. Поэтому, если вдруг увидишь, что мы с Марой целуемся или ещё что – сразу проверяй, не привязан ли я для этого варварства, не опоён ли чем-нибудь, не иллюзия ли это действо само по себе, потому что добровольно я этого делать не стану. Но Мара может попытаться нас рассорить. Да могут чем-нибудь таким испытать после твоего заявления, что вы меня делите, а остаться должна лишь одна.