Попаданка ректора-архивампира в Академии драконов
Шрифт:
– Да, пожалуй, вы правы! Как хорошо, что пошлых студентов рядом нет: боюсь, моя тонкая душевная организация не выдержала бы такого зрелища.
Сонли не оглядывается, но шаг прибавляет. А я тихо произношу:
– Значит, у вас, как у менталиста, всё же тонкая душевная организация?
– Ну что поделать, – пожимает плечами Санаду, – хотя многие с этим не согласятся.
– Мир полон жестоких созданий, – киваю я с театральным сочувствием.
Мы переглядываемся и улыбаемся друг другу. Рука Санаду так и лежит на моей талии. Кинув взгляд на закрывающуюся за Сонли
– Может, сначала кофе выпьем, Марка Антония орешками накормим, а потом уже в банк?
– Ну, если вы угощаете…
– Куда же я денусь? – Санаду тянет меня в противоположную от банка с торону, но я тоже успеваю оглянуться на здание.
Судя по высказанным намёкам, Сонли явилась за Марой. Надо ли сообщать об этом Танарэсу? И надо ли расспрашивать Санаду о подоплёке разговора? Не покажется ли отсутствие вопросов подозрительным?
Ох, и тяжела работа частного детектива под прикрытием! Особенно когда совсем нет опыта.
***
Санаду не экономит: приглашает меня в заведение здесь же, прямо напротив банка, и, судя по убранству, заведение дорогое. Устраиваемся мы в светлой мансарде, отделанной роскошными резными панелями, возле фигурного окна, открывающего вид на всю площадь вместе с тёмным пятном телепортационной площадки.
И кофе здесь изумительный!
Орешки, судя по тому, с каким энтузиазмом Марк Аврелий запихивает мне добычу в декольте, тоже вкусные.
Созерцающий запасание орехов Санаду (непривычно задумчивый и то и дело косящийся в сторону банка) водит кромкой фарфоровой чашки по нижней губе.
– Вас что-то беспокоит? – решаюсь поинтересоваться я и морщусь, когда скорлупка ореха слишком больно впивается в кожу, шлёпаю Марка Аврелия чайной ложечкой по макушке, но он только фыркает и отбегает к тарелочке с горкой орехов.
Санаду заглядывает мне в глаза, и я снова поражаюсь притягательности черноты его радужек. Прямо завораживают!
– Почему вы ни о чём не спрашиваете? – он смотрит на меня очень пристально.
– А о чём я должна спрашивать? – я в его манере задираю бровь, и уголки губ Санаду дёргаются в намёке на улыбку.
– О словах Сонли: эти замечания о рыжих студентках, завуалированные фразы, – Санаду склоняет голову набок. – Обычно подобные недомолвки вызывают у девушек море вопросов.
– Ну, я необычная девушка, – хмыкаю я, и он улыбается, хотя эта улыбка не отражается в тёмных глазах. – И ответ на ваш вопрос очевиден. Разве нет?
Я тоже склоняю голову набок и копирую его лёгкую прохладную улыбку. Но впихивающий мне между грудями орех Марк Аврелий нарушает серьёзность момента. И я, не выдержав щекотки его лапок, фыркаю и отвожу взгляд.
Санаду улыбается теплее и, глядя куда-то поверх моей головы, отпивает кофе.
– Спасибо, что не выспрашиваете подробности, – Санаду вновь косится на окно. – Не всем хватает на это такта.
Сонли как раз выходит на крыльцо. Оглядывается по сторонам. И к ней с разных сторон площади подтягиваются крепкие мертвенно-бледные мужчины. Я насчитываю полтора десятка
– Я и такт вещи почти несовместимые, – накрываю ладонью забитую орехами ложбинку, и Марк Аврелий горестно стрекочет. – Если вы захотите рассказать подробности – вы сами это сделаете, а если не рассказываете – значит, не хотите. Смысл допытываться?
– С этой логикой не поспоришь, – Санаду поводит пальцами, и орешки взлетают с тарелки, в воздухе выстраиваются в очередь и плывут к его оттопыренному карману.
От такого зрелища Марк Аврелий взвизгивает, подскакивает, ударяя меня по руке пышным хвостом, и напрыгивает на орехи. Они проседают лишь чуть, выдавая чёткость контроля Санаду над параметрами его телекинеза, и Марк Аврелий верхом на орешках стекает ему в карман. Усмехаясь, Санаду подхватывает его и пытается почесать. Но Марк Аврелий вырывается и, зацепившись за тёмно-серую полу сюртука, суёт рыжую голову в карман. Хвост при этом гордо торчит вверх.
Санаду прихватывает кончик хвоста пальцами, а взгляд нет-нет, да смещается на банк. Я смотрю туда открыто: к группе возле входа подходят ещё вампиры, Сонли отдаёт распоряжения, взмахивая рукой то в одну, то в другую сторону.
А вот за реакцией Санаду наблюдаю исподволь: он едва заметно поджимает губы, напрягаются желваки, и под приопущенными ресницами клубится тьма. Не нравится ему, что за бывшей невестой отправляется такая боевая команда. Значит, не упёртый идеалист, забывающий о близком или полностью от него отказывающийся, если тот оступился. Что радует, потому что с сильно принципиальными людьми тяжело: любой косяк может перечеркнуть отношения. Теперь есть надежда, что Санаду, помня о нашем дружеском общении, не открутит мне голову за работу на Танарэса.
Сонли, отдав распоряжения, бросает взгляд в нашу сторону – чётко на наше окно – и отправляется по одной из улиц. Остальные вампиры тоже расходятся. И Санаду выдыхает. Вытаскивает Марка Аврелия с орехом в лапках из своего кармана и заглядывает в мордочку.
– Донесу я до норы твои орехи, чудище рыжее. – Санаду поглаживает его между ушек с кисточками. Улыбается грустно. – И ещё больше орехов принесу, если будешь хорошо себя вести.
Санаду усаживает Марка Аврелия на плечо, но тот ловко спускается к карману со стратегическим запасом, и Санаду качает головой, снова берётся за кофе.
***
В банке всё проходит быстро и в целом непримечательно, если не считать того, что тут биометрические параметры (образец ДНК то есть) для опознания пользователей принимают в форме плевка или капельки крови.
– Плюйте больше, это к деньгам, – советует Санаду, почёсывая Марка Аврелия по макушке: тот висит у него на кармане, распушив хвост и не намереваясь выпускать запас орехов из цепких лапок.
– И какова отдача? – интересуюсь я, прежде чем плюнуть на предоставленную унылым работником пластинку. – Мне просто интересно, сколько слюны надо сцедить, чтобы так легко пять сотен золотых проигрывать.