Попаданка в академии драконов 4
Шрифт:
— Не имею, но мы можем сотрудничать к взаимному удовольствию, — напоминаю поспешно. — Со мной вы сможете посмотреть на Эёран, узнать много интересного. Спасать существ.
— Ха, — большой пистолет разгорается ярче, — да ты до кресла дойти не можешь без травм, кого и как спасать собралась?
Маленький пистолет усмехается.
— Она на встречу с будущей свекровью собирается, — шепчет Рассекающая. — Можно простить некоторую нервозность.
— Одинокая праведная жизнь — лучшая защита от тёщ и свекровей!
— Спасибо
Помедлив, большой пистолет гордо произносит:
— Пронзающий.
— Отличное имя, сильное, — соглашаюсь я… хотя простреливающий подошло бы больше, но его право называться так, как пожелает.
— Рассекающая и Пронзающий… прекрасные имена для великолепного оружия. Уверена, вас запомнят надолго.
Оба моих сговорчивых оружия довольно сияют.
Я уже почти праздную победу, но тут Пронзающий строго произносит:
— А теперь, милочка…
И зачитывает лекцию о свободе воли и уважении к окружающим независимо от их возможностей и собственной силы.
— Прежде, чем что-то делать, ты должна думать о том, как себя почувствуют те, на кого направлены твои действия, — напоминает он, и я соглашаюсь.
…
— У слабых такие же чувства, как у сильных, они достойны уважения, — вещает Пронзающий.
…
— Сила — это не только власть, но и ответственность, ты должна помнить о справедливости.
…
— Применять силу ради своей выгоды только потому, что можешь — бесчестно.
…
— Независимо от своего положения в обществе, ты должна с уважением относиться к чувствам и желаниям окружающих.
Я думаю так же, но прервать тираду не пытаюсь, чтобы Пронзающий не подумал, будто мне безразличны его слова. Наоборот, стараюсь открыть свои чувства, показать, насколько согласна, насколько эта позиция мне близка. Я почти готова поделиться примерами из своей жизни, но останавливаюсь: вдруг рассказ о том, как Арен выбрал меня ещё до отбора, настроит их против него? Лучше не рисковать.
— Спасибо, что напомнил мне эти важные вещи, — благодарю я рассиявшегося Пронзающего.
Его младший брат, увы, по-прежнему тёмен и неприветлив.
— Рассекающая, надеюсь, скоро мы сможем потренироваться вместе.
— Я тоже на это надеюсь.
Распрощавшись с ними, под руку с Ареном выхожу из золотисто-жёлтой гостиной в лёгкий сумрак лестничных пролётов. Пушинки и след простыл.
Поднявшись со мной на десяток ступеней, Арен тихо интересуется:
— Как, получилось? Они согласны работать с тобой?
— Большой пистолет согласен… Арен, как ты догадался, чем соблазнить оружие?
— Обычно девушки любопытны, а они отражение тебя.
— Мои пистолеты — мальчики.
— Что ж, мужчины тоже бывают любопытными.
Сказал тот, кто ползает по стенам, чтобы подсмотреть за ужинами в башне брата. Я едва сдерживаю
— Что тебя забавляет? — Арен заглядывает мне в лицо.
Дыхание перехватывает, я застываю, потрясённая тем, как невероятно красиво золотится магия в радужках его глаз, будто там целая Вселенная…
Во рту пересыхает, я сглатываю, и эта золотая Вселенная поглощает меня, когда Арен наклоняется для поцелуя.
Гостиная сразу подавляет своей суровой напыщенностью в стиле ампир, многочисленными деталями, завитками, узорами лепнин и панно, густотой цвета.
— Опаздываете, — чеканит император и поднимается с дивана из чёрного дерева и алого бархата.
— Прости, — Арен склоняет голову, но вид у него для раскаивающегося слишком довольный.
— Они молоды, куда им думать о времени, у них другое на уме. — Ланабет отступает от напольной вазы с белоснежными розами. Вокруг императрицы рассыпается золотистая магия, касается всех предметов вокруг, точно щупы, и нас с Ареном тоже касается.
Шурша белым атласом платья, Ланабет направляется прямо к нам, и если бы не густая сеть кружева полумаски, можно было бы подумать, что она нас видит.
У Ланабет нет безумного очарования Заранеи, поэтому её улыбка и тёплое приветствие не спасают меня от волнения.
Наклонившись ко мне, Ланабет шепчет:
— Я не кусаюсь.
— Спасибо, я догадываюсь… — брякаю в ответ, после чего хочется постучаться головой о что-нибудь твёрдое.
Ланабет лишь улыбается. Мне определённо надо успокоиться: она та же женщина, которую мы спасли с императором, она переживает за судьбу не самого дружелюбного мира, что говорит о её доброте… Наверное, это какой-то первобытный инстинкт — бояться разочаровать семью избранника.
Император подступает к нам, внезапно охватывает Ланабет крыльями и прижимает к себе, шепчет ей на ухо, жмурясь, чтобы висюльки заколок не лезли в глаз:
— Не перетруждайся. Я скоро.
— Не скоро, а столько, сколько нужно. — Ланабет, приподнявшись на цыпочки, целует его в подбородок. — Арен за мной присмотрит, а ты присмотри за Лином. И передай ему, что мы все желаем ему хорошего самочувствия. Мы ждём его возвращения и будем рады, когда он снова окажется среди нас. Именно скажи, а не думай, будто он должен сам это понимать. Иногда нужно говорить.
— Понимаю, не маленький, — ласково ворчит император.
Ланабет улыбается милейшей улыбкой, и он по пути к двери с резным узором несколько раз оглядывается.
Но едва прикрывает за собой створки, улыбка Ланабет исчезает, она разворачивается к нам, точнее — прямо ко мне.
— Я бы предпочла мило с тобой поболтать, но ситуация не располагает к праздности: ты единственная Видящая, поэтому должна овладеть даром в совершенстве. Тем более что наши враги крайне заинтересованы в полном уничтожении тех, кто способен видеть структуру магии.