Попаданкам не изменяют, дорогой дракон, или Замуж за истинного
Шрифт:
Неприлично, но — богиня — как же всё равно мне было! Как же всё равно…
Страх переполнял меня наряду с волнением и трепетом.
Мы о чём-то глупом и неважном переговаривались с Ричардом, я отвечала машинально, крепко стискивала в своих тонких прохладных пальчиках его ладонь, рассматривала его профиль… Сама не поняла, как мы оказались в беседке, возле которой росла стена из огромных жёлтых роз.
Он отпустил меня. Я села на лавку, обитую мягкой тканью, посмотрела на него снизу вверх и решалась спросить:
—
Когда я была маленькой, обращалась к нему только так. Я думала, что это его имя. Поэтому был Скай, просто Скай и Принц.
Другой брат обижался, что его не зовут принцем…
Но вообще-то это Ричарду стоило бы обидеться — я даже не догадывалась, как его на самом деле зовут.
Он усмехнулся как-то остро. Может быть, вспомнил об этом?
А если нет… откуда-то тогда в светлых глазах такое лукавство?
— Я тебя смутил? — спросил он.
— Нет… — через силу усмехнулась. — Мне часто такое говорят. Практически каждый день.
— Тогда мне показалось, что твоё сердце гулко и быстро билось под этим корсетом?
Ах… Совсем забыла, что он дракон. Ну зачем же богиня даровала им такие способности? Чтобы они читали девушек, словно открытые книги? Мне не нравится!
— Да, это, наверное, из-за корсета… — я не нашла ничего умнее, чем сказать это. — Сдавливает сильно.
И уже испугалась, будто он мог подумать, что я толстая. В ответ Ричард рассмеялся. Затем подошёл близко, коснулся моей щеки, повёл ладонью ниже, к шее, а потом ещё ниже…
Я вздохнула и покраснела…
— Тогда нужно избавить тебя от него, — сказал он.
И я согласилась…
Тоня.
Я видела его взгляд, словно он смотрел на меня, а не на неё. Видела животную похоть в глазах. Словно маленькая наивная девочка — кусок мяса. Лишь очередной трофей. Она мысленно уже вышла за него замуж, родила троих детей и бог знает что ещё сделала… Он же едва ли догадывался, что Ви действительно станет его женой.
Как бы хотелось стереть это видение из памяти…
Просто вынуть и выбросить, словно постылый подарок бывшего мужа из шкатулки с украшениями…
Но не выйдет. Конечно же, касания Ричарда пятнадцатилетней давности навсегда останутся со мной…
Я прихожу в себя. Моргаю, долгое мгновение проясняется взгляд. Чей-то голос бьётся о стены, знакомый голос… Гарольд?
Обнаруживаю себя сидящей за столом, крепко сжимающей в руке стеклянный стакан с овощным соком, глядящей на себя в зеркало.
Впрочем, стаканом это уже назвать нельзя. Я так сильно стиснула пальцы, наблюдая за событиями давно минувших дней, что стекло треснуло, порезав мне ладонь. Кровь капает на стол, тёмная и густая.
Едва заметный красный след остаётся и на стекле от птицы за моей спиной…
— Ваше Высочество, как же так? — причитает Гарольд. — Я сейчас, — он кидается к двери, но тут же возвращается, снимает с шеи свой шёлковый
От вида крови едва не падает в обморок и всё же кидается вон из моего кабинета, из моей спальни, чтобы позвать лекаря.
Наверняка он с трепетом относится к своим вещам. Стоит ли мне рассматривать этот жест как дружеский? Стоит ли перестать подозревать его?
Мои мысли холодны и упорядочены.
Но это только пока шаги кутюрье не стихают.
Как только это случается, в моей голове будто бы переключается тумблер. Я захожусь в плаче, отшвыриваю от себя осколки. Почему-то не так уж и больно, пусть порез и глубокий.
Я ещё могла не кидаться на Ричарда во всю силу негодования, потому что была уверена, что он Ви и вправду ничего не обещал. Но он сказал эти чёртовы слова. Сказал: «Я люблю тебя…» и опорочил её…
Даже не знаю… с какой целью?
Только ради самого действа?
Она ведь столько себе надумала, такой наивной была, пусть и думала про себя иначе. Я была в её мыслях, была там, впервые воспоминание захлестнуло меня так сильно.
Он просто воспользовался её влюблённостью, её неопытностью.
Соврал, получил своё, испортил жизнь…
И этот момент с корсетом… Будто бы ножом по сердцу. Ведь она умерла, задохнувшись от этого чёртового корсета. Потому что Ричарда и его драконьей энергии не было рядом. Когда-то давно только ради насмешки он раздел её. Но тогда, когда это действительно стоило бы сделать, его не было рядом.
Я задыхаюсь от боли. То ли душевной, то ли физической.
И тут кто-то проводит рукой по моей голове. Короткие пряди заплетены в две косы улитки. Поднимаю глаза. Этот дракон, Ричард, стоит рядом и смотрит на меня с жалостью.
— Ви… пожалуйста.
— Что тебе надо? — кричу, не контролируя себя. — Что ты от меня хочешь?
— Перевяжи руку, — просит он.
Я сверлю Ричарда колким взглядом. Хочется швырнуть в него остатками еды, закричать, пнуть… Злость бурлит во мне жидкой лавой… Но сквозь это всё прорывается тревожный вопрос — а что он тут делает? Только и успеваю, что озвучить его мысленно, как вдруг замечаю — вокруг моего дракона едва заметное золотистое свечение, сам он — словно тень себя прежнего, и хоть я явственно ощущала касания его пальцев, они сейчас, как и сам мужчина, полупрозрачные.
Словно дракон теперь — призрак.
От этой мысли меня будто бросают в холодную воду.
Мысли тут же проясняются. Истерика, почему-то так неестественно резко накатившая, стихает, словно и не было этой агонии и боли обманутой, отвергнутой женщины.
Ричард указывает на платок Гарольда.
— Ты сильно порезалась. И ты человек… пожалуйста, перевяжи свою рану. Боюсь, этот неуклюжий маленький человеческий мужчина упал в коридоре и ударился головой. Помощь задержится.
Это всего лишь порез…