Попаданкам не изменяют, дорогой дракон, или Замуж за истинного
Шрифт:
Он ухмыляется. Да, истинность достаётся далеко не каждому дракону. И в том, что принц так откровенно этим кичится, нет ничего особенного. Если бы он правда верил в то, что говорил.
Воодушевление? Да где там… Мой дракон совсем устал и совсем запутался. Ви пыталась убить его, а он сказал, что никогда не любил её и больше не верит. После всего этого ещё и защищает меня. Зачем?
Это вопрос первый. А второй — чего добивается Риордан? Хочет ли подвести принцессу к казни? Или хочет знать правду, чтобы суметь вытащить её из неприятностей?
В любом случае, хоть мои ответы его и не устроили, он всё
Как только за генералом-драконом закрывается дверь, атмосфера в покоях меняется кардинально. Ричард как будто бы принимает позицию своего дяди. Только в отличии от него не спешит ничего говорить.
Я слегка расслабляюсь, по крайней мере внешне, падаю на подушку и сладко зеваю.
— Не знаю, что тебе сказать… — решаю признаться. — Что-то нашло на меня. Я могла сделать то, о чём бы потом жалела. И у меня такое чувство, будто сделала… Но не помню, что именно.
Он выгибает бровь. Может быть, дивясь столь откровенному вранью. Впрочем, откуда ему знать, что у меня в голове?
Мне подумалось, что будет проще сказать, что с какого-то момента я ничего не помню.
С момента смерти Магды — пожалуй, лучший тайминг.
— Мне так жаль, что она сделала это… Видно, сначала она пыталась тебя ослабить и это из-за неё тогда…
— Хватит! — Ричард даже поднимает руку, чтобы остановить поток моих слов. — Мы оба знаем, что ты стояла за этим.
Звучит так уверенно, что меня пробивает дрожь. Это плохо. Очень плохо. Хоть немного он должен быть на моей стороне, иначе меня ждёт не самая завидная участь. Подрываюсь на кровати, сажусь и сверлю его гневным взглядом. Если этот разговор всё-таки идёт под запись для короны, стоит держать лицо. Возмущённое, невинное личико принцессы Виктории.
На голову принцессы каждый день валится столько бед! Как они все смеют ещё в чём-то её обвинять! Ведя разговор с Ричардом, я стараюсь держать эти мысли в голове, хотя притворяться и вечно держать образ уже надоело.
— Я? Да как ты смеешь? — сама не замечаю, как голос начинает подрагивать, как по щекам текут предательские слёзы. — Я в шутку или не очень, не знаю, бывало, рассуждала с ней о том, как усложнить тебе жизнь. Да и про покушение не раз заходил разговор… И что? Как будто бы ты — святой… Я с ума сходила от одиночества. Всё это было невинной игрой. Откуда мне было знать, Магда воспринимает это всерьёз? И, хорошо, может быть, если бы не истинность, я бы могла когда-нибудь, окончательно свихнувшись, попытаться что-то такое провернуть… Но сейчас — это абсурд, Ричард! Я спасла тебя!
Он проводит ладонью по лбу. Хоть дракон, великий и могучий, а под глазами всё равно синяки от усталости. Красиво отчасти. Но я уже начинаю бояться, что он сам себя прикончит со всеми этими событиями. Тем более во время потасовки в подвале он как будто бы не был против. И где теперь в этом тридевятом королевстве искать для него психолога — непонятно.
— Ты пыталась убить меня.
— Я же говорю, что не знала о планах Магды. Как мне тебе доказать?
— Я не об этом, Ви. А о том, что было после.
Да, Виктория, конечно, здорово подпортила мой образ в его глазах… Тут даже с истинностью просто забить на то, что жена тебе горло перерезала, непросто будет.
—
Верит он мне или нет, а вида слёз всё-таки не выдерживает, садится рядом и прижимает к себе, обняв, погладив по спине. В его руках хорошо и спокойно.
— Я вспомнила, как ты сказал, что любишь меня. Тогда в саду… На приёме у родителей… Ты помнишь?
Он напрягается. Запускает ладонь в мои волосы. Кивает.
— Я поспорил тогда, — признаётся он. — Сказал, что ты позволишь мне сделать это. Это было не более чем… развлечением.
Становится по-настоящему больно. Как будто бы это меня касается. Но трудно будучи в шкуре Виктории, будучи теперь женой её мужа, не проникаться всем этим.
— Если так всё… То… Мы же росли вместе, мы были друзьями, насколько нам позволял это этикет. Ты мог бы проявить ко мне уважение. Как к другу. Как к названной сестре. Зачем же… так?
Он не отстраняется. И не говорит ничего.
А что тут скажешь? Что он был моложе и глупее, что иначе воспринимал мир? Что делал то, что считалась нормальным в его среде молодых и богатых драконов?
Всё понятно.
Но от этого как-то не легче.
— Я сомневаюсь, — вместо оправданий, всё ещё держа меня в объятьях, произносит он, — что ты моя истинная.
Я помню, как он заподозрил неладное тогда, когда моим телом управляла Виктория. Помню его взгляд. Он не смотрел так на меня. Меня настоящую. А теперь смотрит, хотя перед ним его истинная. Уже.
— И хорошо. Как ты знаешь, я бы хотела разорвать эту связь.
Он качает головой.
— Может быть, всё это — твоя очередная игра?
— Истинность и то, что она мне не нужна? Если бы…
Он ничего не говорит больше, только не может остановиться, не может перестать гладить меня по спине.
— Меня тянет к тебе… Сильно, — будто сглотнув комок в горле, произносит он своим низким, бархатным голосом. — Я хочу, чтобы ты знала — как бы ни вышло в итоге, я не буду продолжать тебя защищать. Как делал это всегда. Я слишком виноват перед тобой. И даже если ты ещё раз попытаешься убить тебя. Даже если у тебя получится. Я всё это заслужил, Ви. Никогда не думал, что смогу даже просто осознать нечто подобное. Что смогу думать о себе самом подобным образом. Ты просто изваляла меня в грязи, заставила себя ненавидеть. Но я сам виноват. Я один.
Я заглядываю в его глаза. В них можно утонуть. Но на этот раз в них читается столько боли, что тонуть совсем не хочется.
— Ты чувствуешь притяжение… Но не любишь, — выдыхаю я.
— Я люблю, — он говорит так, будто бы сам всё ещё изучает это, будто бы не уверен в том, что абсолютно точно находится перед его драконьим взором. — Люблю тебя. Но уже этому не верю. Не верю самому себе.
— Теперь ты меня понимаешь?
Болезненная улыбка просится на губы.
Ричард замечает кое-что, отвлекается, выгибает бровь. Совершенно бесцеремонно берёт меня за руку, задирает шёлковый рукав нижнего платья. Это неприлично, но мне самой интересно, что будет дальше.