Попала замуж! За дракона?! Развод!
Шрифт:
— Все хорошо, — глажу я девушку по встрепанным волосам.
— Какое же чудо. Зачем я не верила Бусе? Глория, вы опять с нами. И к вам вернулся ваш дар.
— Именно так. Сейчас поедим, и я ненадолго должна буду уйти, — вспоминаю я с ужасом о том, как давно была дома. Олег. Он же меня уже наверняка по всем странам ищет! Сюда-то я вернулась. А домой?
— А как же мы? Как же Верина? Никто не поверит, что вы живы! Слуги и стража взбунтуются. Это кто? — уставилась девушка на мужчину, — герцог Малток? Нас захватили?
— Нет, даже наоборот.
— Я теперь раб твоей мертвой
Глава 20
Малток
Добиться так многого вопреки всем и всему, но лишь затем, чтобы бросить все к ногам женщины. Совершенно все. Даже свой собственный титул, который казался мне незыблемым достоянием. Такое может только присниться юнцу, но не мне.
Дочь Морриган, чей род давно проклят, почти всесильная ведьма, способная договориться даже с богами. Ее пронзительным глазам, ее невероятно сильным рукам, ее дару, а может, молитве я обязан единственным, что сохранил – жизнью и честью. Ведь они нераздельны.
И как поступить? Смириться, вынужденно принять свою рабскую долю в ногах у мертвой госпожи. Или выждать момент, найти способ окончательно загнать ведьму в могилу. Ведь ее сила – проклятие, так говорят все, вот только я не уверен. На собственном примере смог убедиться в том, о чем молчат старики. Дочь Морриган способна не только отнять жизнь, но и вернуть ее в тело. Так может, зря сыплются проклятия подобным ей? Не ведаю. Просто не знаю.
Ведьма усадила меня как дорогого гостя на скамью под окном, вернула доспех, разрешила подобрать обесчещенный меч. Мой бой проигран. Рухнула прошлая жизнь, пали прахом прежние победы, а новых я уже никогда не смогу одержать.
Убить ту, что приняла в своем доме, накормила и дала пить – скотский поступок.
Убить госпожу после обеда я не посмею, что бы она ни приказала слугам подать на стол. Оставить все как есть, значит, смириться с собственным поражением.
Выходит, у меня есть всего несколько жалких минут, чтобы решиться и упокоить мертвую ведьму. Но как? Осины здесь нет. Быть может, отрубить ей голову? Но смогу ли я поднять руку на женщину? Тем более, на ту, что вернула мне жизнь? Наверняка не сумею.
Ребенок и женщина – то, что свято, что сами боги велели нам сохранить. Святотатством будет на них поднять руку, это вечный позор, хуже смерти. Ведь смерть случается только раз, а позор облепляет мужчину навеки подобно смоле. И ничем его уже будет не смыть.
Но мертвая ведьма это, вроде, другое. Она изничтожит все, что было мне дорого. Огромные наделы земель вскорости опустеют. Крестьяне, мои наместники, купцы, друзья... Кто не сбежит из родного края, тот обречен сгинуть. Маги с детства знают, чем опасны умертвия. И лишь я один в силах остановить грядущие беды. Погублю честь, обреку себя на позор, но изничтожу ту, которой сам обязан жизнью.
Плясало бы в ее ведовских глазах пламя жизни, я бы мог придумать что-то иное. Быть может, она согласилась бы...
Не успел додумать мысль. Дверь в комнату отворилась, пропуская хозяйку. Красотка входит уверенным шагом, прекрасная как никогда, несёт на руках свою дочку. Малышка ещё не
Пытаюсь решиться на задуманное и не могу. Словно закаменел, не в силах поднять собственную руку, тронуть поясной клинок, моего верного друга.
Служанка отвлекает пустым разговором, деланно пугается меня, боится, что замок захвачен. Не того ты боишься, девица. Ох, не того. Как бы только младенцу дать выжить. Один удар должен быть нанесен чуть пониже ее узкого подбородка, да только там совсем рядом чепец ее дочери.
— Я теперь раб твоей мертвой хозяйки, — пытаюсь дать понять девушке, чтоб хоть она в сторону отошла. Вскидываю нож перед ударом и замираю. По шее Глории тонкой змейкой струится кровь. Бледная кожа рассечена. У упырих так не бывает. Выходит, она жива? Мой человек, тот, которого я подослал в этот замок, ошибся или солгал? И я поверил в смерть ведьмы. Поверил настолько, что посмел обнажить нож для удара при женщинах и младенце, попрал свою честь. Больше не воин, больше не герцог, нет больше Малтока. Есть лишь жалкая тень былого величия. Или? Есть только один выход сохранить и себя, и честь, и может быть, даже свободу. Как повезет, как боги рассудят.
Под искрящимся взглядом ведовки падаю на колено, будто бы передо мной стоит сейчас сам король. Сам себе наношу на запястье неглубокую рану. Из нее капает кровь на прекрасный ковер моей настоящей хозяйки. Губы никак не хотят произнести слова клятвы, немеют. Дочь Морриган, та, что безмерно опасна и справедлива. Подобных ей ненавидят все.
Впрочем, и сам я немногим лучше. Не вполне человек, полуэльф. Решаюсь.
— Клянусь во веки веков служить вам, Глория. По доброй воле вручаю вам право на свои жизнь, честь, волю и достоинство. Обещаю никогда не осквернять вашего доверия мне.
Тишина кажется нерушимой. Примет красотка клятву, я останусь свободным, пусть и ее сюзереном. Такую клятву я не принес в подарок даже королю. Молчит Глория. Не согласится принять мою верность, останусь вечно ее рабом. Навсегда потеряю свободу, зато останусь предан только себе, не вручу ей своей полной воли. Раб не обязан быть честен перед хозяйкой. Вопрос лишь в том, чего пожелает юная женщина. Наденет ли на меня артефакт раба.
И даже ее крохотная дочурка замолкла. Только слышны шаги второй ведьмы. Она сейчас вошла в комнаты, слышу, как звенят ее серьги. Слышу, а глаза поднять на девиц боюсь. Всего-навсего женщины, но им решать сегодня судьбу герцога Малтока, некогда славного воина.
— А он оказался очень умен, зайчишка.
— В смысле? Буся, я не понимаю ничего.
— Примешь клятву герцога Малтока, он останется свободным, но будет верен тебе. Даже титула не потеряет. Это ценно. Откажешься принять клятву, получишь раба. Толку в нем будет мало.
— И что я должна сказать? Может быть, его можно просто как-нибудь выгнать? Кофе попьем и пусть себе идёт обратно. А?
— Не уйдет. Ты только взгляни на того, кого поставила на колено. Это дорогого стоит. Принимай клятву, пока мороженое не растаяло, мой тебе совет.