Попала замуж! За дракона?! Развод!
Шрифт:
То ли дело общество ведьм. Оно действительно заставляет кипеть мою кровь. Все, что окружает меня, новое, яркое, терпкое как южное солнце, встающее весной над горизонтом пылающей разнотравьем степи. Ее вкус ощущается особенно остро после дождя.
Вот и теперь. Я не погиб в той битве, я обрёл новую жизнь. Непривычную, неудобную, дивную. Мельтешение двух женских юбок подле меня отвлекает от мелочей, толкает к новым целям. Жаль за гривами прелестных черных кудрей я до конца не могу определить исхода нашей бешеной скачки.
Подле меня сладким сном спит младенец, уложенный
По ту сторону окна дивная жизнь, похоже, что и вправду там — Иномирье. Мог ли я мечтать вчера днём хоть одним глазком заглянуть в другой мир? Нет, конечно. Сумасбродство, несбыточная мечта, глупая детская сказка. Сказка, в которую я впечатался носом, оставляя разводы на мутном стекле. Протереть бы, пока воспитанница моя спит. Потом может не хватить времени ни для чтения книг, ни для другой нужной работы.
Коза перебрала копытами, и я оглянулся по сторонам. Уже настал поздний вечер. В этом мире время течет сильно иначе. Разница с моим часов шесть, может, и больше. Сквозь жерло камина виден ещё лучик родного мне солнца, оно не смеет садиться, ласково перебирает лесную траву. Выйти бы туда, да вдохнуть запах леса.
Не смею ослушаться обещания, что дал юной ведьме. Черт, как же бесовка все-таки хороша, как черны ее косы, как тонок девичий стан, гибкая, что лоза, и вся она сквозит благородством, особой статью, что дарует герб старого рода. Баронесса. Порочная, жадная до вкуса жизни не меньше, чем я сам. И точно такая же, как и я, отверженная. Дочь самой Морриган, было бы интересно узнать, как скоро известие о сути твоего дара дойдет до нашего короля? Как быстро на тебя объявят охоту?
Чувствую, мы втроём, нет, вчетвером, считая малышку, станем удирать от псов короля по лесам. Мне, с моей долей эльфийской крови тоже не стоит ждать милости от людей. Звучит опасно и странно. Радуюсь тому повороту, что заложила судьба, ни капли не жалея о брошенном прошлом.
Возвращен к жизни, не стал рабом, баронесса совсем не умертвие. Даже, наоборот, она полна жизни. Та просто плещется в ней через край и, должен признаться, дурманит. Ещё раз улыбнулся, взглянув на поздний лесной закат, подмигнул ночи за другим окном и принялся за работу.
Корешки книг оставлю себе на потом. Их протереть будет несложно, опасно только нырнуть слишком надолго в потаенные знания. Уф!
Бутылочка с маслом нашлась на полу рядом с камином. Тут же обнаружил и ветошь, чтоб натереть ремешки на чужих сундуках. Что сказала мне Буся? Не открывай, в них запрятана нечисть. Вот бы взглянуть на нее. С почти мальчишеским озорством принялся крутить в руках крышку первого сундука. Через щели почти ничего не видно. Подсветить бы, да магией пользоваться боюсь. Кто знает, какую защиту поставила на свой дом старшая ведьма?
Приник глазом к углу и расслышал скрипучий голос.
— Изыди.
—
— Кто есть, тот и надо.
— Не хочешь говорить?
— Не могу. У тебя кровушки, случаем, свежей нет?
— Ни капли.
— Тоже нечистый? А то мог бы наковырять свою. Мне много не надо, всего три капли.
Я было потянулся к ножу, но вовремя задержал руку у пояса. Кто знает, что там внутри сидит? И что станется после того, как я это напою своей собственной кровью.
— Эй, мужик, не серчай на меня. Какой сейчас хоть год?
— Смотря как считать.
— По-новому. От начала эры, рождения младенца креста.
— Младенцы живут не так-то долго. Тот ребенок, о котором ты говоришь, ещё жив?
Сундук глухо расхохотался и на столе завозился ребенок. Да мне и самому стало как-то не по себе.
— Банник я. Но за всю жизнь таких дураков не встречал. Ты откель хоть будешь?
— Простите великодушно, я, кажется, буду занят.
— Ну, бывай. Лешего только, смотри, не отпирай прежде меня. Он по ту сторону двери дерево кувырнуть со зла может. Вырос дубок-то, поди. Домик в момент, если чё. Лёгкие они такие...
Я встал на ноги и отошёл чуть подальше от заклятого сундука. Остальные и вовсе протирать расхотелось. Или, может, ничего? Пока солнце не село? Потом-то наверняка ещё хуже будет. Сознаться же ведьмам в том, что боюсь нечисти, последнее дело.
Ополовинил банку масла, вылив его на сундуки, и как мог быстро, протер. Вот и славно. С одним делом справился.
Теперь осталось пол подмести. Благо в углу обнаружилась неплохая метёлка. Вот только стоило взять ее в руки, все пошло кувырком. Ясный молодой голос, идущий без сомнения из сундука, принялся меня осуждать нараспев. Не знал бы, не сметал бы своей рукой старой пыли, решил бы, что в сундуке заперта молодка. Сельская девчушка с платочком на голове.
— Из углов мети, неумеха! Да не размазывая, вверх пыль подымай! Это ж тебе не сенные грабли, чтоб все в одну кучу стаскивать. К двери мети! Шибче! Руки бы оборвать. На младенчика не насыпь. Сильнее. Кто вас только таких учит. Не руки, а палки. В спине хоть согнись. Кланяйся очагу, да дому. Моя бы воля, поздоровался бы твой зад с хорошими розгами. Тимофей, да ты глянь, как неумеха полы выметает. От, криворучка!
— Я герцог.
— Ты убогий, даром, что родился с руками и ногами. Если вместо головы чугунок со щами, то тут уж никто не поможет. Хотя может попытаться заговорить. Ты бы выпустил меня на свободу, я бы помогла малехо. Стал бы ты дивным молодцем! Девки бы за тобой как шальные ходили.
— Не верь кикиморе. Во смородиновый куст у реки обратит, раз в год только девок и увидишь, как обирать тебя придут. Все девки такие. Соком сладким упьются и по домам, с остатков варенье варить. А ты стой всю жизнь у ручья ободранный, пока ведьмы не смилостивятся и не расколдуют.
— Спасибо, банный дух. Спас.
— Крови-то дай испить. Чую, коза рядом. У ней кровь сладкая, но твоя тоже пойдет.
Ещё страшней стало мне на душе. На всякий случай проверил застёжки на сундуках. Вроде бы ещё крепкие, нечисть не вылезет.