Попались и Пропали
Шрифт:
— Ловись, рыбка, большая и маленькая, — бормотала Руана, нырнув под первое же дерево.
Где улеглась на спину и с неимоверным удовольствием закрыла глаза. Прохладный ветерок гладил раскрасневшееся от бега лицо. Дрожащая трава щекотала шею и руки. Солнце не могло пробиться сквозь густую крону, дабы пощипать её за веки.
Прямо, как у бабушки в деревне — прокатывалась где-то в черепушке засыпающая мысль.
— Ты что, дрыхнешь? — недовольно прогудело над ухом. — Нашла время.
— Отстань, — промямлила Руана,
— Соскучилась по императору? — иронично осведомился домогавшийся, теребя её за плечо.
Сон, как рукой сняло. Руана перевернулась на живот и приподняла голову. Вгляделась в оставленную толпу, которую пытался отутюжить императорский бык. Сам монарх вернулся в седло и что-то орал. При этом размахивал руками во все стороны. Руководит поисками — мысленно съязвила она — следопыт хренов.
— Видал? — усмехнулся за спиной другой голос. — Грамотная. Теперь верю, что она от Туранов сбежала.
— Хорошая реакция, — одобрил тот, кто усомнился в её желании сбежать от венценосного воздыхателя.
Она перевернулась на спину и хмуро спросила:
— Встать можно?
— Мы же стоим, — резонно заметил росомаха средних лет.
Видимо, другие техники мужику не даются.
— Руку!
— Держи, — протянул он Руане свою совковую лопату с каменными мозолями.
Помог ей подняться и уточнил:
— В цитадель?
— Давайте быстрей, — вежливо попросила она, опасливо оглядываясь на шум.
— Давай.
Уже через минуту они мчались обратно. Она сидела в седле перед росомахой, и никто не хватал её за грудь.
Глава 20
Придира
Её даже не назвать обманщицей. Ибо, вернувшись в свою спаленку, Руана тотчас завалилась спать — как и обещала. Несмотря на вопли кормилицы, клеймящей бесстыжих засранок, что губят одно дорогущее платье за другим. Которых валяют, где ни попадя, все, кому не лень. А они возвращаются и преспокойно дрыхнут без покаяния.
Ну, спокойно-то выдрыхнуться Руане так и не дали. Сначала её разбудило недовольное бухтение ворвавшегося в дом императора. Которому почтительно, но вразумительно доложили, что его драгоценность вернулась домой пьяная вдрызг. Неизвестно каким макаром, но грязное платье навевает недобрые мысли. И теперь деточка спит, как младенец, хотя и лишена совести начисто.
Успокоила императора настоятельная просьба горюющей кормилицы расследовать, кто её девочку напоил. Затем куда-то увёз и там наверняка изобидел. По крайней мере, одно из трёх обвинений было на совести венценосного. И тот ретировался, надавав почти рыдающей старухе десятки невыполнимых обещаний.
Не успела Руана снова заснуть, как примчался Викрат. Этот не ограничился воплями за дверью: ворвался в спальню и стащил с неё покрывало.
— Пошёл вон, — пробормотала она, шаря рукой по постели. — И накрой
— Я тебя накрою, — со зловещей многозначительностью пообещал таар. — Убью, потом обязательно накрою. И так вынесу из дома.
— Лучше сожги в камине, — досадливо промямлила потенциальная жертва преднамеренного убийства. — А то обязательно напорешься на свидетеля.
— Какого демона ты удрала от императора? — зло процедил Викрат, оттянув её поперёк спины какой-то тряпкой.
— Захотела и удрала! — огрызнулась Руана, лягнув его в брюхо.
За что опять получила тряпкой.
— Ты что же похабник творишь?! — заверещала ворвавшаяся в спальню Урпаха. — Опозорить нас вздумал!?
— Тебя-то уж точно нет, — устало пошутил таар, плюхнувшись в кресло.
— Ты дошутишься! — зловеще проскрипела мстительная старуха. — Ты у меня довеселишься. Я на тебя найду управу. Мне нынче сам император пообещал заступиться.
— Он заступится, — иронично протянул Викрат, закрыв глаза. — Запрёт твою ненаглядную идиотку где-нибудь в замке. И там, как начнёт заступаться, так пока не наиграется, не выпустит.
— Он может? — уточнила Руана, кутаясь в отвоёванное покрывало.
— А ты как думаешь?
— Викрат, мне показалось, или ты разочарован тем, что он не завалил меня на спину? — весело пошутила она, в душе отнюдь не веселясь.
После разговора с папашей Тураном ей вообще не до веселья. Этот гад сумел отравить ей жизнь молодую. Самым страшным, что можно только выдумать: подозрительностью. Ко всем подряд, не разбирая народ на людей и магов. А магов на яранов и тааров. Все они только и ждут, чтобы ею попользоваться. Гады ползучие!
— Не придирайся к словам, — поморщился таар. — Если хочешь попросить у меня прощения, просто сделай это.
— За что? — изумилась Руана.
— Кто тебя напоил в библиотеке?
— Тамошний дедушка.
— Таа-Фолбан? Не ври. Он вообще не пьёт?
— Не знаю насчёт его тяги к воздержанию, но меня напоил болтливый старик.
— Старый дурак! — вспылил Викрат, звезданув кулаком по колену. — Жаль, что он сегодня уехал к себе в поместье. Догнать бы его да вздуть, как следует.
— Стариков бить нельзя, — нравоучительно заметила Урпаха. — Грех это.
— Чем морали мне читать, лучше бы за ней следила, — кивнул таар на виновницу переполоха. — Император зол, как демон. Должен был заниматься делами, но после прогулки всех прогнал. Отец меня убьёт. Не подписан важный указ. Сорвано важное совещание. Оба верховных советника смотрят на меня зверями.
— А ты тут причём? — зевнув, безо всякого интереса осведомилась Руана.
— А я бросил тебя в одиночестве, — язвительно пояснил Викрат. — И крутился вокруг Багены. Именно так мне и скажут перед тем, как прикончить. Ты знаешь, что твой отец с сестрой уже в пути? И будут здесь через несколько дней.