Попробуй меня разлюбить
Шрифт:
Шепот из прошлого. Глаза в глаза.
Отдаляюсь. Потому что иначе сорвусь. Беру бутылку водки. К счастью, она валялась в багажнике. И сворачиваю крышку. Делаю несколько глотков и расстегиваю ремень. Он мне сегодня еще понадобится. Беру табурет.
Зажигаю свет в ванной и открываю кран с холодной водой. Мою руки, лицо.
Чувствую, что Катя пришла. Когда поднимаю голову, сталкиваюсь с ней взглядами в зеркальном отражении.
Она держит в руках ножницы и бинты. В глазах боевой настрой.
Без слов поворачиваюсь к ней лицом, забирая из ее рук то, что она принесла. Поливаю ножницы водкой и сажусь на табурет.
— Все просто, — выдыхаю. — Главное — достань пулю, самому мне неудобно.
Вижу, как у нее руки дрожат. Катя закусывает губу и касается моего плеча холодным металлом. Замирает. Зажмуривается и мотает головой.
— Нет-нет, мы можем занести заразу. Понимаешь? Тогда все будет ужасно.
— Ужасно будет, если мы не вытащим пулю, Катя. Не отвлекайся
Она кусает губы, а потом взрывается:
— Что с тобой происходит? Что, бл*дь, с тобой не так? — кричит, размахивая ножницами. — Ты никогда таким не был.
— Был.
— Нет! — ее крик смешивается с рыданиями. Она снова плачет. Из-за меня.
— Ты просто предпочитала этого не замечать, — отрезаю холодно. — Игнорировала все предупреждения своего отца и оказалась там, где оказалась. Из-за меня! — теперь уже и сам ору.
— Что ты такое несешь? Что ты несешь? — Ее трясет, она прилипает спиной к стене, безвольно опуская руку, в которой сжимает эти проклятые ножницы. — Я… Ты меня спас. Сегодня ты меня спас. Если бы не ты…
— Прекрати, Катя. — Ее слова режут слух. Я себя спасителем отнюдь не считаю. — Не забывай про пулю, — снова давлю голосом, а когда замечаю в ее глазах ярость, улыбаюсь.
Это именно то, что мне нужно. Ее злость сейчас лучше любых антидепрессантов.
— Ты меня предал! — выдает отрывисто, — Бросил! — всаживает лезвие в рану. — Я тебя ненавижу. Просто ненавижу.
Зажимаю ремень зубами. Катя матерится, но усердно ковыряет рану, а когда поддевает пулю, резко замолкает. Окровавленный металл летит в раковину. Мы оба смотрим на пулю.
— Ты справилась, — бросаю ремень на пол и заливаю дыру водкой. — Бл*дь!
Адское жжение. Кажется, я поторопился избавляться от ремня. Издаю тихое шипение и прикрываю глаза.
Именно в этот момент в дверь стучат.
В Катиных радужках мелькает ужас, она прикладывает руку к губам, прилипая к стене.
— Ты пистолет из бардачка взяла?
— Да. Да, он тут, под подушкой.
— Неси.
Надеюсь, что это администратор отеля, но в связи с последними событиями за дверью может оказаться кто угодно…
Глава 19
— Не открывай, — рывком вытягиваю пистолет из-под подушки, но Дан меня не
Забирает оружие и делает несколько уверенных шагов. Сам при этом держится за плечо. Мы его даже не перебинтовали. Я лишь успела приложить плотный, сложенный втрое бинт.
Жгучий желудочный сок устремляется вверх по пищеводу, отравляя гортань. Я стою около прикроватной тумбочки и пошевелиться не могу. Кусаю и так в мясо изжеванные губы, прислушиваясь к голосу по ту сторону двери.
— Если что-то понадобится, можете звонить по этому номеру, — женщина с ресепшена протягивает Кайсарову визитку. Он зажимает карточку между средним и указательным пальцами, пряча ствол за спиной.
— Спасибо, — благодарит сдержанно.
Мой пульс уже не зашкаливает, но в норму, конечно, не приходит. Шумно выдыхаю, сползая по стене к полу. За эти секунды я чего только не придумала в своей голове. Самые изощренные фантазии кровавой расправы промелькнули перед глазами, как по мановению волшебной палочки.
Раскадровка, как маме и папе сообщают о моей смерти и вручают фото с места преступления, на которых два трупа. Я и Данис…
Подтягиваю колени к груди, отчетливо слыша, как бьется мое сердце. Громко, с адскими перебоями.
— Помоги, — просит Дан, доставая из пакета еще одну упаковку бинтов.
Ноги ватные. Я даже, как подняться, не знаю. Мне кажется, большинство моих передвижений сейчас сугубо на автомате происходит. Грудную клетку сдавливает новым спазмом, а где-то в области сердца разрастается колющая боль.
Я просто на грани. Перед глазами до сих пор дырка от пули. Окровавленное мясо, в котором я по своей воле ковырялась ножницами. Не понимаю, как вообще в обморок не бахнулась. Все же с выдержкой у меня, видимо, все действительно хорошо.
— Катя, — его мягкий голос ласкает слух, и я, ведомая этим обстоятельством, вырастаю над полом.
Дрожащими руками разрываю шелестящую пленку. Выдыхаю.
По факту процессом руководит Кайсаров. Я лишь послушно выполняю команды, оборачивая его рану бинтами. Чтобы эта конструкция держалась, несколько раз совершаю моток где-то в области ребер и завязываю два узла.
— Готово, — смотрю себе под ноги. Почему-то ему в глаза, которые меня сейчас пытливо рассматривают, взглянуть не могу.
Данис убирает оружие за пояс брюк и надевает рубашку, я все это время наблюдаю за тем, как он застегивает мелкие пуговички, а мокрый материал облепляет его торс. В глазах рябит от того, как быстро шевелятся длинные пальцы.
— Собирайся. Мы уезжаем, — отрезает без эмоций, а потом выдавливает из блистера несколько таблеток. Бросает их в рот, запивая водой из графина, стоящего на столике рядом с зеркалом. — Катя, ты меня слышишь?