Попробуй меня
Шрифт:
Найл замолчал ненадолго, опустив грустный взгляд в кружку. Я проделала тоже самое, рассматривая выжатый лимон и считая маленькие дольки, рассыпавшиеся по кружке.
Всегда есть тот, кто будет поддерживать тебя. – блондин приподнял светлый взгляд и посмотрел мне прямо в глаза. От его взгляда внутри закипало тепло и, казалось, начинали расцветать незабудки. – Поздно вечером я спускался в гараж и принимался долбить голыми кулаками по мешку с картошкой. Представлял, что это груша для бокса и колотил ее со всей дури, разбивая костяшки в кровь.
Найл
Я не верила своим ушам, и никогда бы не поверила глупым сказкам, если бы передо мной не сидел он, тот самый Найл, который так сильно воспринимал все к сердцу и убивал свои руки для того, чтобы казаться сильным.
Но, Най…
Ничего не выходило. – продолжил он. – Мои зубы оставались кривыми, силы не прибавлялось, по физкультуре я всегда стоял последним, донашивал рубашки за Грегом, а вместо вкусных булочек в школьном кафетерии, я носил с собой пластмассовые контейнеры с рисом и холодными тефтельками, и ел, спрятавшись у туалета. Ну, знаешь, на большой перемене, пока меня никто не видел.
Звон в моих ушах казался практически немыслимым. Он разрывал на части ушные перепонки, подавляя неприятную боль.
Я высвободила свои пальцы от кружки и немедленно накрыла холодную руку Найла своей.
И никто из нас не догадывался, почему я это сделала.
Просто мне так захотелось.
Всё.
Когда я закончил эту чертову школу, моей радости не было предела. Но я понимал, что с этим нужно что-то делать, поэтому согласился на брекеты с разноцветными камушками и на уроки по боксу. Второе получилось не очень. – блондин виновато пожал плечами и тут же залился бардовой краской, прямо до кончиков ушей. – Однажды мне кто-то двинул по виску боксерской варежкой, и я просто грохнулся в обморок. С тех пор отец запретил ходить мне на тренировки.
Я как-то нервно хихикнула, хотя в глубине души у меня сыпались камни. Противные, бетонные камни.
Найл собрал крошки от маффинов в одну горку и одним махом закинул их себе в рот, до конца запивая напитком из кружки.
А потом появился колледж. – в глазах блондина сверкнул недобрый огонек. – Я познакомился с Зейном – мы сидели рядом в автобусе. Он научил меня давать отпор при первых же издевках и я тут же понял, что вот он, мой первый настоящий друг. На первом курсе мы встретились с Лиамом, и он присоединился к нам. Пейн научил меня бить с левой, и иногда мы даже бились с ними кулаками после занятий. Поверить не могу, я побежал всегда!
Хоран улыбнулся и слегка закусил нижнюю губу.
Затем к нам присоединился Луи. Он научил меня общаться с девушками и после его советов у меня появилась Холли. Я встречался с ней, ммм… - он ненадолго задумался. – Больше полугода. Потом она серьезно заболела и уехала насовсем.
И вы больше не общались? – поинтересовалась я.
Нет. Она звонила некоторое время, а потом совсем пропала. – нотка грусти дрогнула в его голосе.
Я с сожалением
Ну а что потом? – спросила я, мигом сменив тему.
Ну а потом появился Гарри.
В моем желудке все перевернулось с миллионной скоростью. К горлу подкатила тошнота, перед глазами поплыло лишь от одного его имени.
Рядом с Найлом появился Гарри.
Гарри?... – слабо произнесла я, ощущая переливы водопадов у себя внутри.
Тот самый Стайлс. – Хоран усмехнулся, резко выпустил мою руку и опустил голову вниз. – Он научил меня курить травку.
POV Гарри.
Всегда, когда приближаешься к солнцу, так хочется, чтобы оно светило. Но сейчас я не знал, сколько еще пар очков мне нужно было нацепить, чтобы это гребаное солнце прекратило светить мне прямо в глаза и слепить так сильно. Соленые слезы не решались засиживаться внутри век и невольно просились наружу.
Ну и тряпка.
Гарри, когда ты смотришь на солнце, твои глаза немного похожи на глаза Джеммы. – заметила мама, укачивая на руках маленький сверток с ребенком.
Хорошее сравнение. – безразлично ответил я и, наконец, отвернулся от окна.
Дания.
Эту малышку сразу же назвали Дания, и все радовались ей так, точно на свет родили действительно какое-то сокровище.
Я же смотрел на нее сквозь мутную пелену и едко щурил глаза, лишь бы не позволить всему этому вырваться наружу.
Нельзя, Гарри. Тебе нельзя.
Там пицца готова. – в дверном проеме появилась бледнолицая Джемма. На ее лице мало что можно было различить – радость, горе, чувство насыщение или же наоборот, полной разбитости. Никто ничего не знал, да и не пытался узнать то, что она чувствует. И чувствует ли вообще.
Джеймс, ее Джеймс, так мечтал увидеть свою дочь. Я до сих пор помню эту суматоху перед свадьбой, эти крики, вроде: «Господи, Стайлс, ты можешь держать платье ровно, я же сожгу его!», затем тяжелое затягивание корсета из-за выпирающего живота, какие-то никчемные слезы, которые после оборачивались, как это называют, «слезами счастья», и эти кольца, черт возьми, эти кольца.
Я всегда был счастлив за сестру.
У них даже имена были похожи, ну, знаете, Джемма и Джеймс, это же как две щебечущие пташки на одной ветке.
Что с нами делает скорость?
Он всегда сравнивал скорость с чувством жажды. Мы сидели в саду прошлым августом, и он говорил мне, как сильно он любит управлять ею. «Она ведь, сучка такая, не поддается контролю» - как сейчас помню счастливый смех и все такое, на первый взгляд, милое и интересное.
Джеймс заигрался со скоростью - она была для него вечной силой.
Она, черт возьми, так и погубила его.
Грубой силой скорости. Той самой силой вечности.
Спасибо, Джемс. – улыбнулся я, подходя к ней, и утыкаясь лицом в ее волосы, от которых так притягательно манило чем-то свежим.