Попытка контакта

Переяславцев Алексей

– Михаил Григорьевич, мне срочно нужны бумага и... чем писать.

– Фрося, принеси.

Строптивая прислуга подчеркнуто неторопливо вышла из комнаты и вскоре вернулась с листом и карандашом. По ее мнению, пера с чернильницей эта барынька не заслужила.

Женщина-доктор уселась за стол и через пару минут протянула хозяину дома исписанный лист.

Князь прочитал, с некоторым усилием продравшись сквозь непривычно выглядящий текст. Язык был явно русский, но так бы не написал ни один из его знакомых:

не было "ятей", буква "фертъ" имела необычное начертание, словом, многое было не так, как учили. Да и фразы построены иначе. Врачебный вердикт заставил удивиться, но Михаил Григорьевич почел за лучшее промолчать.

Мариэла продолжила с теми же интонациями:

– Сколько времени вы женаты?

– Полтора года.

– На Троицу два года будет, - уточнила придира-горничная.

– Детей у вас нет?

Отрицательное движение головой.

– Я так и думала по причине...
– палец ткнул на строчку, - и это я берусь также вылечить. Но придется затратить больше труда.

Мешков счел, что пора прояснить некий деликатный момент.

– Сколько вы берете за визит?

Чужестранка явно удивилась.

– За визит? Нисколько. Я беру за результат.

Князь сделал зарубку в памяти.

– Если лечить только это...
– и палец указал на другую строчку, - моя работа стоит десять рублей на ваши деньги. А если вместе с тем... ну, вы знаете... тогда добавьте еще пять рублей.

– На ее здоровье мне никаких денег не жалко.

И на стол с коротким звяком опустились золотые монеты.

– Тогда прошу не беспокоить в течение...
– и снова небольшая заминка, - примерно двух с половиной часов.

Никто из землян не знал, что Мариэла, не будучи сильна в устном счете, затруднялась мгновенно перевести маэрские часы в земные.

Женщина снова скрылась в спальне, не забыв притворить дверь. Фрося не вытерпела:

– Барин, так как же эта немка нашу-то княгинюшку лечить собралась?

– Сам не знаю, я ж не доктор.

Мешков отвечал несколько рассеянно. У него из головы не выходила та мысль, которую туда почти силой впихнула иномирская дама. И как же он сам не додумался?

Горничная изо всех сил вслушивалась. Но из спальни сначала донеслось сколько-то невнятных слов, а потом и вовсе ничего.

Князь принимался за книгу, потом швырял ее на столик, делал несколько кругов по гостиной, пытался услышать хоть что-то из спальни и, понятно, слышал ровно столько же, сколько и Фрося, еще раз пытался читать - с тем же успехом...

Наконец, Мариэла Захаровна появилась из спальни.

– Михаил Григорьевич, как понимаю, завтра у вас с утра будет много дел по службе?

Лейтенант кивнул.

– Ну, утром от вас много не потребуется: пришлите

за мной экипаж. Мне предстоит еще раз осмотреть вашу супругу. Вообще-то это лишнее, сейчас она спит здоровым сном, и я уверена, что к утру будет в полном порядке, но я точно так же уверена, что наставница непременно отдала бы распоряжение об утреннем осмотре. У меня все же ранг магистра.

Князь решил, что правильно понял смысл.

Чужестранка повернулась к Фросе.

– Вас зовут Фрося?

От такого обращения у бедняжки подкосились ноги, но все же она устояла и даже нашла в себе силы несколько раз кивнуть.

– Вот вам приказ, Фрося. Татьяна Сергеевна сейчас спит и будет спать до утра. Не беспокоить. Не будить. С утра она проснется голодной. Есть ей можно все, но много не давать. Лучше небольшую порцию, а потом через два или три часа - еще такую же. В полдень уже может есть, как обычно. Ходить... ну, сначала я ее осмотрю, пусть дождется моего приезда и не встает с постели.

Горничная, которая знала барыню еще с детских лет, вспомнила этот командирский голос. Точно так же отдавал приказы старый барин. А уж он в этом деле понимал толк.

Но немка на этом не остановилась. В ее глазах появился зоркий прищур.

– Повторить приказ!

Фрося собралась с силами.

– Барыня сейчас почивать изволят, ее не трогать и не будить. С утрева дать завтрак, ее любимый: яишенку да сметанку, да хлебушек свежий, да кофий. Потом, если захочет, еще кусочек грудки куриной, да хлебушка пару кусков отрезать, да молочка. А потом уж в полдень, как обычно...

Суровая чужеземная барыня вдруг улыбнулась.

– Весьма неплохо, Фрося. Похвально.

Маг жизни по привычке имела в виду студенческую оценку. Но горничная поняла слово в прямом смысле и подумала, что докторша хоть и не русская, но справедливая.

Князь взялся лично отвезти госпожу до ее жилища. А верная горничная немедленно решилась нарушить приказ, на цыпочках прокралась в спальню и слегка тронула губами лоб своей любимицы. Горячки не было. К тому же княгинюшка чуть улыбнулась во сне. И это лучше всего убедило Фросю, что ее касаточка выздоровела. Осталось лишь вознести благодарственную молитву заступнице небесной, что и было сделано по выходе из спальни.

А о лекарстве от доктора Хофбауэра почему-то все забыли.

Глава 8

Маг жизни была права: у Мешкова и Семакова, а равно у капитана Риммера и лейтенанта Малаха день, начиная с утра, должен был получиться очень занятым. Таким он и заделался.

Первые двое во взаимодействии с лейтенантом Острено обеспечивали техническую поддержку со стороны землян, как то: сам артиллерийский корабль, постройку и установку мишеней на якоря, а также выделение четырех матросов на транспортировку гранатомета. Вторые двое указывали, как уложить гранаты в ящик, а Малах, со своей стороны, принимал у Тифора амулет, обеспечивающий "Гладкую воду". Еще с час лейтенант потратил на первую лекцию земным комендорам. В результате шлюп отдал швартовы лишь после полудня.