Поражение Запада
Шрифт:
С 1999 года Соединенные Штаты вошли в состояние Гибриса. Впервые в своей истории у них больше не было противника. Ошеломленные этой пустотой, они буквально потеряли голову. Эсхил утверждает, что Гибрис – это дочь Диссебеи, бесчестия. На самом деле американское высокомерие началось в тот самый момент, когда зомби-протестантизм исчез и страна погрузилась в состояние ноль-религии.
Ранее НАТО никогда не расширялось. Но в 1999 году Польша, Чехия и Венгрия присоединились к Альянсу в ответ на приглашение, сделанное в Мадриде в 1997 году. В том же 1999 году, с марта по июнь, НАТО бомбила Сербию – семидесятивосьмидневная воздушная кампания, в ходе которой для пущей убедительности было сброшено несколько бомб на китайское посольство в Белграде.
По иронии судьбы в 1999 году, когда Соединенные Штаты вступили в фазу своего Гибриса, к власти
На данном этапе мы еще не должны говорить об антироссийском настрое в западных правящих кругах: как можно враждовать с державой, которую мы считаем окончательно побежденной? В 1990-е годы при посредничестве ПНПО (псевдонеправительственных организаций) и американских бизнесменов, действующих в Москве и Санкт-Петербурге, они пытались взять под контроль все, что можно, в России, в частности углеводороды. В сознании американцев Россия перестала существовать как самостоятельный игрок; ее судьба – стать частью их гегемонистской системы, партнером на еще не определенном уровне, но в любом случае покорным.
Как гиперактивному ребенку, Америке трудно сосредоточить внимание на одной цели. Россия больше не воспринималась как угроза, а террористических атак на Всемирный торговый центр 11 сентября 2001 года было достаточно, чтобы отвлечь внимание США на Ближний Восток, где они нацелились на несуществующие державы. Вторжение в Афганистан было оправдано, потому что именно там нашел убежище бен Ладен. Вторжение в Ирак в 2003 ничем не оправдано: оно ознаменовало вступление Соединенных Штатов в новую фазу своей истории: ведение агрессивных войн в чистом виде. То, что пережил Ирак, войдет в учебники истории (после поражения Запада) как один из позоров XXI века. Новый нигилистический компонент Америки породил Колина Пауэлла, который в ООН с пробиркой в руках утверждал, будто у Ирака есть оружие массового поражения. Нигилизм отрицает реальность и правду, это культ лжи. В этом отношении администрация Буша-младшего открыла новые горизонты.
К 1999 году военный бюджет снова начал расти. Маленький мир геополитиков больше не говорил ни о чем, кроме американской гипердержавы и однополярного мира. Конец истории в своем военном исполнении. Следует отметить, что теракты 11 сентября произошли после увеличения военных расходов, а значит, после того, как Соединенные Штаты вошли в состояние Гибриса.
Они считают себя настолько непобедимыми, что 11 декабря 2001 года приняли Китай в ВТО (Всемирную торговую организацию) – самый непродуманный политический и экономический акт, который можно вообразить. Его последствия будут для них гораздо более катастрофическими, чем отступление из Ирака или Афганистана.
В сентябре 2002 года Буш-младший представил миру новую стратегию национальной безопасности США. Все страны мира сближаются в направлении «общих ценностей», и «великие державы теперь на одной стороне»: «Россия, – пояснил он, – находится в гуще переходного периода, на который мы возлагаем большие надежды, в поисках демократического будущего, и она является партнером в войне против терроризма. Лидеры Китая осознают, что экономическая свобода – это единственный источник богатства. Со временем они убедятся, что социальная и политическая свобода – единственный источник национального величия. Америка будет поощрять прогресс демократии и экономической открытости в обеих странах». Вот вам для сказочной стороны.
А теперь – военная сторона. Заявленной целью стратегии является достижение такого технологического и военного превосходства, которое будет препятствовать любой гонке вооружений. Американская мечта устремилась в виртуальный мир. В период с 1995 по 2002 год доля пользователей Интернета в США выросла с 10 до 60 % населения. Кинематограф быстро подхватил новую траекторию: в 1999 году вышел фильм «Матрица», действительно погрузивший нас в виртуальный мир.
Однако историю не остановить, она следует своему курсу, причем быстро, особенно с тех пор, как Фрэнсис Фукуяма объявил ее завершенной. Соединенные Штаты прокладывают себе путь через Ирак и Афганистан, одновременно давая Китаю возможность уничтожать их промышленность, Россия восстанавливается. Скорость восстановления будет столь же неожиданной, как и жесткость краха в 1990-е годы.
В августе-сентябре 1999 года чеченцы вторглись в Дагестан и совершили теракты на российской территории, в частности в Москве. Путин подавил Чечню с особой жестокостью. Его популярность
Вторая чеченская кампания стала первым признаком того, что Россия не собирается разваливаться. Запад не обратил на это внимания, не заметил он и того, что экономическая ситуация в стране начала улучшаться еще до прихода Путина к власти.
Был ли он оптимистом или осторожничал, сказать сложно, но поначалу Путин был настроен по отношению к США весьма благодушно. После 11 сентября он выразил свою солидарность и открыл Центральную Азию для американской армии, чтобы облегчить ей завоевание Афганистана. Его проамериканизм обеспокоил тогдашнюю российскую элиту [160] .
В 1999–2001 годах Россия была неединственной державой, которая восстанавливалась. Немцам потребовалось всего десять лет, чтобы «переварить» Восточную Германию. В 2001 году положительное сальдо их торгового баланса начало стремительно расти, превысив 5 % ВВП в 2004 году и 7 % в 2015 году. Реорганизация немецкой экономики не ограничивается приведением расширенной ФРГ к современным промышленным стандартам. Интеграция Чехии, Польши и Венгрии в НАТО создала обширную зону безопасности для немецких инвестиций. Основная часть восстановления Германии заключалась в том, чтобы интегрировать бывшие народные демократии в свою индустриальную систему путем привлечения к работе их высокообразованного трудоспособного населения.
160
Andrei P. Tsygankov, The Dark Double. US Media, Russia and the Politics of Values (Темный двойник. СМИ США, Россия и политика ценностей), Oxford University Press, 2019, стр. 74.
Как мы уже видели, экономический подъем Германии предшествовал либеральным реформам Трудового кодекса. Кое-кто заметит, что заниженный курс евро по сравнению с предшествующим ему курсом дойчмарки впоследствии дал огромный толчок немецкому экспорту. Меня подобное объяснение не убеждает. Складывается впечатление, что при любой экономической системе или конфигурации немцы оказались бы в выигрыше просто потому, что они олицетворяют собой Германию с ее антропологическим (семья), образовательным и технологическим потенциалом. По той же логике я всегда считал, что у россиян все будет хорошо, поскольку они олицетворяют Россию с ее антропологическим (общинная семьея), образовательным и технологическим потенциалом. Сегодня я по-прежнему уверен, что Германия, на какое-то время дезорганизованная из-за перебоев с поставками российского газа, выкарабкается. Я тем более убежден в этом, поскольку журнал The Economist, который часто ошибается, снова представил Германию (17 августа 2023 года) как «больного человека» Европы.
В 1990-е годы Европу потрясло падение Берлинской стены, но с 1980-х годов ее дела шли лучше, чем в Соединенных Штатах. Еще до второй войны в Ираке в США нарастало антиевропейское недовольство. В номере журнала Policy Review за июнь-июль 2002 года Роберт Каган опубликовал статью «Сила и слабость». Успех статьи заставил автора расширить ее до небольшой книги «О рае и власти», опубликованной уже после начала войны в Ираке и, соответственно, после того, как французы и немцы отказались в ней участвовать [161] . Но в тексте 2002 года сквозило завистливое презрение к европейцам, которые, по словам Кагана, были «с Венеры», а американцы – «с Марса». Иными словами, европейцы были не только «бабами», но еще и «тряпками». Эта агрессия проистекала из более или менее осознанного понимания того, что Соединенные Штаты отстают от Старого Света. В 2002–2003 годах, уже лет пятнадцать (примерно с 1986 года) как средняя продолжительность жизни европейцев превышала американскую.
161
R. Kagan, Of Paradise and Power (О рае и власти).