Поражение Запада
Шрифт:
Можно было бы даже попытаться построить социально-политическую модель, которая противопоставила бы Россию Западу, подчеркивая различную классовую направленность. С одной стороны, российский строй, который опирался бы на низовые классы наряду с сокращением роли средних классов. С другой стороны, западная система, в которой высшим средним классам в союзе с центральными средними классами удалось бы маргинализировать низовые слои населения [21] . Но такое представление не объясняет, что отличает российские средние классы от их западных аналогов. Хотя российские средние классы, безусловно, немного более либеральны, чем остальная часть населения, они далеко не во всем похожи на западные средние классы. Тот факт, что они производят гораздо больше инженеров, уже показал нам это. Их различие коренится в особой антропологической подкорке, которая, кстати, является одним из элементов объяснения устойчивости России в противостоянии с Западом.
21
Это ошибка, которую я допустил в своей колонке для журнала Marianne от 20 апреля 2023 года «Макронизм
В 1983 году я выдвинул гипотезу о связи между коммунизмом и крестьянской семьей-общиной, какую можно наблюдать не только в России, но и в Китае, Сербии, Вьетнаме, Латвии, Эстонии или во внутренних районах Финляндии [22] . Этот семейный, патрилинейный тип, объединяющий отца и его женатых сыновей на ферме, передавал ценности авторитарности (власть отца над сыновьями) и равенства (между братьями). В России этот тип появился достаточно недавно, затрагивая крестьянство только на рубеже XVI и XVII веков, в то же самое время, что и крепостное право. Он пока не сильно понизил статус женщин, как, например, в Китае. Патрилинейный принцип сегодня символически увековечен в России системой фамилии, имени и отчества. Владимир Владимирович (сын Владимира) Путин; Сергей Викторович (сын Виктора) Лавров. Во Франции это привело бы к рождению Эммануэля сына Жан-Мишеля Макрона, или Марин, дочери Жан-Мари Ле Пен. Эта система является общей для всех социальных классов и распространяется на людей нерусского происхождения. Председателя Центрального Банка России, родившуюся в татарской семье, зовут Эльвира Сахипзадовна Набиуллина.
22
См. Emmanuel Todd, La Troisieme Planete. Structures familiales et systemes ideologiques (Третья планета. Семейные структуры и идеологические системы), Seuil, 1983.
Коммунизм возник не из плодотворного мозга Ленина, прежде чем был установлен активным меньшинством; он появился в результате распада традиционной крестьянской семьи. Отмена крепостного права в 1861 году, урбанизация и грамотность освободили человека от удушающей общинной семьи. Но освобожденный индивид оказался совершенно дезориентированным, он искал в партии, в централизованной экономике, в КГБ замену отцовской власти. Можно сказать, что КГБ был в определенном смысле институтом, наиболее близким к традиционной семье, потому что лично занимался людьми, причем пристально.
Учитывая эту общественную естественнообразность коммунизма в российской истории, было маловероятно, что после его краха на территориях между Москвой и Владивостоком возникнет альтернативная либеральная демократия западного типа. Ценности авторитарности и равенства, наблюдавшиеся в семье, а затем и во всей общественной жизни в советское время, не могли исчезнуть всего за несколько лет. Данное предположение кажется мне разумным и реалистичным. Но я добавлю, что оно банально.
Слепота к разнообразию мира
Мы должны помнить, что существование специфического русского общественного темперамента, сторонящегося политики, но способного влиять на нее, давно широко признано в Западной Европе. Возьмем великолепную работу Анатоля Леруа-Болье «Империя царей и русские», первое издание которой вышло в 1881 году, а третье, дополненное, в 1890 году. Он писал:
«На фабрике, как и в деревне, мужик проявляет себя малоиндивидуалистично; его личность охотно растворяется в обществе; он боится одиночества, ему необходимо чувствовать себя единым целым со своими собратьями, быть с ними единым целым. Большая патриархальная семья под властью отца или старейшины, деревенские общины под властью мира заранее приучили его к совместной жизни, следовательно, к объединению. Как только мужик приступает к какой-либо работе, особенно как только он покидает свою деревню, он объединяется в артель. Так случается, в частности, с большинством рабочих крестьянского происхождения на крупных фабриках. Они знают силу объединения и образуют между собой временные артели, которые вдали от своей избы и деревни служат им местом жительства и семьей. Артель – их убежище и опора во время ссылки на фабричную работу; благодаря артели они чувствуют себя менее изолированными и обездоленными. Артель с ее коммунистическими тенденциями и солидарной практикой является стихийной, национальной формой объединения» [23] .
23
Anatole Leroy-Beaulieu, L’Empire des tsars et les Russes (Империя царей и русские), Robert Laffont, «Bouquins», 1991, p. 445.
Мы уже в 1890 году сталкиваемся со словом «коммунист» по отношению к российскому народу. То, что можно было представить во Франции первой половины Третьей республики (1870–1940), невозможно вообразить в наши дни. Когда примерно в то же время, в 1892 году, мы знали, вступая в союз с Россией, что наш партнер – царская империя, страна с общинным, если не сказать коммунистическим характером.
Рискуя удивить еще больше, я напомню, что Америка Эйзенхауэра осознавала российскую (русскую) специфику. Американская антропология в области культуры была привлечена к работе над российской (русской) культурой. Прежде всего напомним две книги: Soviet Attitudes Toward Authority Маргареты Мид (1951) [24] и The People of Great Russia Джеффри Горера и Джона Рикмана (1949) [25] . Горер был британцем, но учеником М. Мид. Сошлемся также, из-за особенно запоминающегося названия, на The Impact of Russian Culture on Soviet Communism Динко Томашича (1953) [26] . Прекрасная статья 1953 года Culture and World View: A Method or Analysis Applied to Rural Russia (Культура
24
Margaret Mead, Soviet Attitudes Toward Authority. An Interdisciplinary Approach to Problems of Soviet Character (Советское отношение к власти. Междисциплинарный подход к проблемам советского характера), Rand Corporation, 1951.
25
Geoffrey Gorer et John Rickman, The People of Great Russia. A Psychological Study (Народ Великой России. Психологическое исследование), London, The Cresset Press, 1949.
26
Dinko Tomasic, The Impact of Russian Culture on Soviet Communism (Влияние русской культуры на советский коммунизм), Glencoe, The Free Press, 1953.
27
Edward Banfield, The Moral Basis of a Backward Society (Нравственные основы отсталого общества), Glencoe, The Free Press, 1958.
28
Bertram Schaffner, Fatherland. A Study of Authoritarianism in the German Family (Отечество. Исследование авторитаризма в немецкой семье), Columbia University Press, 1948 и Ruth Benedict, The Chrysanthemum and the Sword (Хризантема и меч), Boston, Houghton Mifflin, 1946.
В то время в умах царила идея, что мир неоднороден. Кульминацией этого положения явился ставший культовым (и часто критикуемый) текст Руты Бенедикт The Chrysanthemum and the Sword, написанный в 1944–1945 годах по просьбе Пентагона на основе интервью с японскими военнопленными. Нужно было понять менталитет врага, чтобы подготовиться к оккупации страны. Эта работа помогла осознать, что японцы – другие и императора нужно оставить на троне. Таким образом, в строившейся американской глобальной системе существовала допустимость разнообразия, основанная на сформированном школой разумной антропологии плюралистическом американском характере.
Я убежден, что одна из причин, по которой холодная война не переросла в настоящую, заключается в том, что, хотя американские лидеры на сознательном уровне считали себя защитниками свободы «в целом», в противостоянии с коммунизмом «в целом», они чувствовали, что существует российская специфика и коммунистическая угроза не являлась такой уж «универсальной». Можно было считать Джорджа Кеннана, изобретателя концепции сдерживания, кем угодно, но не слепым антикоммунистом: он говорил по-русски, знал и любил русскую культуру. Стратегия, которую он разработал, была направлена на предотвращение вооруженного противостояния. До глубокой старости (он умер в 2005 году в возрасте 101 года) Кеннан не переставал возмущаться тем, как она была искажена, во Вьетнаме или Рейганом. Одно из его последних публичных заявлений в 1997 году предостерегало нас от расширения НАТО на Восток [29] .
29
См. статью о Кеннане в Smithsonian Magazine от 30 сентября 2016 г. George Kennan’s Love of Russia Inspired His Legendary “Containment” Strategy («Любовь Джорджа Кеннана к России вдохновила его легендарную стратегию «сдерживания»).
Конечно, Соединенные Штаты также пережили маккартизм, универсальную (всеобъемлющую) паранойю, от которой Кеннана тошнило. Но вспышка была краткой и ограниченной. Чтобы нетерпимость проявилась во всей своей красе, нужно было дождаться неоконсерваторов, этих триумфалистичных наследников маккартизма.
Именно война во Вьетнаме, на мой взгляд, стала датой абсолютной универсализации коммунистической угрозы американским руководством. Уолт Ростоу (1916–2003), советник по национальной безопасности при администрациях Кеннеди и Джонсона, был одним из инициаторов этого интеллектуального упадка в своей книге «Стадии экономического роста: Некоммунистический манифест, 1960». В этой книге есть одна очень правильная идея и одна – ошибочная. Очень правильная идея заключается в том, что все страны в процессе своего развития переживают опасную фазу, во время которой может возникнуть политический кризис. Ростоу связывает это с экономическим развитием, я же приписываю это грамотности. Затем появляется ошибочная идея. Было бы достаточно вмешаться, чтобы предотвратить политический кризис и позволить стране (благодаря американским военным) напрямую перерасти в либеральную демократию. Ростоу был одним из «ястребов войны» во Вьетнаме, и идея, лежавшая в основе его работ, состояла, очевидно, в том, что коммунизм может распространиться повсюду.
Вьетнам, страна общинной семьи, имел предрасположенность к коммунизму, который, таким образом, восторжествовал там, несмотря на вмешательство США. Камбоджа, где существовала архаичная нуклеарная семейная система, но которая была близка к Вьетнаму, стала также зоной военных действий, и они вылились в геноцид красных кхмеров. Тем не менее коммунизм, подлинный или мнимый, не продвинулся дальше ни в Малайзии, ни в Таиланде, странах с нуклеарной семьей.
Нынешнее отношение к России, выражавшееся в неспособности воспринимать путинский режим иначе чем в общих чертах, как и отказ принять во внимание существование русской культуры, которая могла бы его объяснить, является следствием постепенного изменения западного подхода, начиная с 1960-х годов. Исчезновение наших навыков воспринимать многообразие мира лишает нас реалистичного взгляда на Россию.