Порочнее ада

Холлидей Бретт

– Если это правда, - сказал Шейн, - значит я могу сообщить властям, что нашел человека, который продал досье Т-239.

"Бьюик" резко затормозил.

– Надеюсь, вы шутите, Шейн? Черт побери, не могу же я одновременно вести машину и разговаривать о таких важных делах.

Они находились на Сорок третьей улице, между Первой авеню и Норт-Майами-авеню. По знаку Шейна, Деспард остановил "бьюик" у тротуара. Потом повернулся лицом к сыщику и заговорил, оживленно жестикулируя:

– Не делал я этого! Чем бы меня ни шантажировали, я бы никогда в жизни не пошел на то...

–

Что изображено на фотографиях?

– На фотографиях? Вы хотите сказать, что они нас снимали? Меня и Диди?
– Он прикрыл лицо руками.
– Боже праведный!

– С первого же вечера, - сказал Шейн.
– Джейк признался, что вышли снимки просто здорово. Как поступит ваша жена, если как-нибудь утром получит их по почте?

– О, господи, - вздохнул Деспард.

– Как, по-вашему, сколько лет девочке?
– спросил Шейн.

Деспард медленно поднял голову.

– Это я знаю точно, - сказал он.
– Я видел анкету, которую она заполняла. Ей четырнадцать. Хотя выглядит она чуть старше.

– Ей семнадцать, - сказал Шейн.
– Анкета была подделкой. Вся операция была задумана, чтобы заставить вас поверить в то, что они разобьют вашу семью и добьются того, что вас исключат из всех клубов и потом упрячут за решетку за преступление, именуемое вступлением в половую связь с лицом, не достигшим совершеннолетия. Мало кто способен устоять перед подобной угрозой. Фитч работает на шайку шантажистов и вымогателей. Поэтому мне не верится, что, имея такое оружие против вас, они не пустили его в ход.

Деспард воздел вверх дрожащие руки. Он несколько раз сглотнул, прежде чем сумел заговорить. Наконец, сказал:

– Я... я впервые слышу обо всем этом. Клянусь. Готов повторить это под присягой.

– Не исключено, что именно этого от вас потребуют.

Деспард опустил одну руку на плечо Шейна.

– Вы должны верить мне.

– Уберите руку, - сказал Шейн.

Деспард отшатнулся, как ужаленный.

– Я понимаю, - произнес он.
– Я недостойнейший из падших.

Ну, что мне делать? Я люблю молодежь. Не хочу чувствовать себя старым. Но с Диди я впервые... продолжал настаивать, хотя она меня отвергала. Она дралась как кошка. А вы меня уверяете, что это было подстроено.
– Глаза Деспарда сузились.
– Правда, были кое-какие признаки. И довольно подозрительные. Например, я почти не ощутил сопротивления. Вы поняли, что я имею в виду? Потом я думал, или просто сам себя успокаивал, что, возможно, окажись преграда хоть чуть более непреодолимой, я бы остановился.

Казалось, Деспард был рад, что, наконец, отвел душу.
– Будем надеяться на лучшее, - сказал Шейн. Потом добавил: - Вам часто приходилось играть в гольф в клубе "Северный Майами"?

– Да, довольно часто, - слегка удивленно ответил Деспард.
– Не стану отрицать, я там бываю, и нередко. Особенно много мне приходилось прошлой весной, когда я пытался исправить неправильный удар. Только не надо меня подозревать, потому что я не имею отношения к продаже досье.
– Он выпрямился, точно проглотил палку, и уставился перед собой.
– Это звучит несколько старомодно, но я считаю себя человеком чести.

Шейн ответил непечатной фразой.

– Что ж, вы имеете право думать так, - с достоинством произнес

Деспард.
– Но у нас с вами, видимо, разные понятия о чести. Нам, Деспардам, случалось попадать в переделки. Мы проигрывали уйму денег за карточными столами. Мы дрались на дуэлях. Изменяли женам и вступали в связь с незамужними девушками. Но мы никогда... повторяю, Шейн, никогда не предавали свою семью, свою родину, или фирму, в которой служим.

– Деспарды были офицерами армии конфедератов?
– поинтересовался Шейн.

– Закончили мы офицерами, да. А начали простыми рекрутами. Мой прапрадед командовал кавалерийским дивизионом.

Шейн неспешно закурил сигарету.

– А что делали предки Холлэма в гражданскую войну?
– полюбопытствовал он.

– Ничего, - отрезал Деспард.
– Они ведут иное происхождение. После его женитьбы на моей сестре, мы смогли раскопать сведения лишь об одном его предке - дедушки по материнской линии, уроженце Новой Англии, который к концу жизни дослужился до клерка на хлопкопрядильной фабрике.

– И вы, должно быть, не упускали случая лишний раз напомнить об этом Холлэму, так что он будет рад узнать о ваших неприятностях с Диди?

– Возможно, - отчеканил Деспард.
– Вы хотите сообщить ему?

– Нет, пока нет. Просто речь идет о более важном деле, нежели похищение этой формулы, и мне не хотелось бы раскрывать карты до того, как я узнаю больше.

– Что за более важное дело?

– Я могу прийти на следующее заседание совета директоров и выложить такие факты, что вам ничего не останется, как задрать лапки кверху и признаться, - сказал Шейн.
– Вы знаете это не хуже меня. От вас тут же потребуют мгновенной отставки. Тогда вся полнота власти перейдет к Холлэму. Или я не прав?

– Ну не думаете же вы, что за всем этим стоит Холлэм?

– Я знаю только то, что мне говорят, - резко ответил сыщик.
– Не думаю, что Холлэм причастен к истории с Диди. Но, прознав о ней, он вполне мог направить меня по нужному следу, чтобы получилось так, что я сам нашел все доказательства, и отмести тем самым любые подозрения в злом умысле. Впрочем, я не считаю, что это именно так. Хотя вероятность такая есть. Кстати, тем, что я до сих пор ещё жив, я обязан тому, что не пренебрегаю никакой вероятностью, даже самой ничтожной. Сейчас вероятность в вашу пользу, Деспард - в первом утреннем заезде на этих скачках фаворит вы. Но я подожду ставить на вас, пока Холлэм не вернется из Вашингтона. Если вам и вправду честь не позволила продать секрет краски, то кое-кто другой в вашей компании мог не оказаться столь совестливым, либо же на него давили ещё больше. Даю вам двенадцать часов, чтобы найти ответ.

– Двенадцать часов!
– воскликнул Деспард.
– Да что можно сделать за двенадцать часов? Неужто вы считаете, что я ещё не ломал себе голову над этим вопросом?

Шейн нетерпеливо отмахнулся.

– Ничего, теперь у вас есть стимул. Мне уже выплатили две тысячи. Чтобы получить недостающие восемь тысяч, от меня требуется всего-навсего предъявить вора. Вы меня вполне устраиваете. Не хотите, чтобы я предъявлял вас, найдите вместо себя подходящую замену.

– Я не доносчик.

– Напоминание о фамильной чести прозвучало в устах Деспарда довольно неуклюже.