Порочный миллиардер
Шрифт:
Его голос звучал так, словно он погрузился в лед.
– Я могу достать тебе наличные за два дня, - продолжал он.
– Соглашайся или ничего не будет, - не говоря больше ни слова, он опустил телефон, явно отключив связь, прежде чем сунуть его обратно в карман джинсов.
Потом он скрестил руки на груди и стоял молча и неподвижно, глядя сквозь стекло перед собой, как будто он был за тысячу миль отсюда, а не здесь, в одной квартире с ней. Как будто он смотрел сквозь прицел винтовки, наблюдая за своей
Грейс сглотнула, не в силах отвести от него взгляд. Он стоял такой сильный, такой непреклонный, как мраморная статуя в римском храме, красивый и в то же время твердый, как камень. Способный выдержать вес веков, способный простоять там тысячу лет без движения.
В одиночку.
Эта болезненная мысль внезапно пришла ей в голову. Он был одиночкой. Подобно римским статуям, он наблюдал, как мир движется мимо него, никогда не становясь его частью, играя роль отстраненного наблюдателя с его лазерно-острым фокусом.
Гриффин однажды сказал ей, что у Лукаса нет друзей, что Гриффин даже не знает, почему Лукас подружился с ним. И это почему-то показалось ей грустным тогда. Что у этого красивого, опасного человека, похоже, никого нет. Конечно, у него были братья, но то, как он о них говорил... они вряд ли были близки. Он даже не казался расстроенным из-за смерти отца; он как бы отмахнулся от этого.
Но ведь именно это он и сделал, не так ли? Он намеренно держал себя в одиночестве, намеренно держал себя закрытым из-за того, как умерла его семья, когда он был маленьким.
Что-то обхватило ее сердце острыми шипами, и это что-то было похоже на печаль. Когда он стоял там, в комнате, даже несмотря на теплый цвет его золотистой кожи, ей вдруг пришло в голову, что за все время, что они провели вместе, она не узнала его по-настоящему. Она знала, что он страстен, как бы сильно ни притворялся, и хорошо это не скрывал. Что ему нравится умственная и физическая дисциплина снайпера. Что ему нравится быть одному.
Но что еще? Ничего. Всякий раз, когда она пыталась расспросить его о нем, он, казалось, каким-то образом возвращался к ней.
Возможно, больше нечего было о нем узнать. Может быть, он просто снайпер.
Нет, это еще не все. Не может такого быть. Так что у нее была не самая счастливая жизнь в мире, но даже у нее были друзья. У нее были дела, которые она любила делать. А у Лукаса?
– Ты что-то хотела, Грейс?
– Лукас не обернулся, его короткие светлые волосы отливали чистым золотом в слабом зимнем солнечном свете, пробивающемся сквозь витражи.
Вопрос потряс ее. Она издала какой-то звук? Выдала себя?
Она положила руку на металлические перила.
– Как ты узнал, что я здесь?
– Я услышал твое дыхание.
Ааа. Тогда ладно. Супер снайперские
Она спустилась по лестнице и подошла к нему, ее первым порывом было обнять его. Но когда она подошла ближе, почувствовала исходящее от него напряжение и скрестила руки на груди.
– Ты все слышала?
– он по-прежнему не оборачивался, и голос его звучал очень, очень холодно.
– Ну, да. Полагаю, ты говорил с теми людьми обо мне?
– Да.
Она судорожно сглотнула.
– Лукас, ты не можешь отдать им деньги.
– Я и не собираюсь. Но они же этого не знают. Мне просто нужно пару дней, чтобы привести в порядок детали моего второго плана.
– Что за другой план?
– она смотрела на его сильную спину, желая прикоснуться к напряженным мышцам на плечах и шее, снять напряжение. Но что-то в том, как он стоял, заставило ее подумать, что сейчас он не обрадуется ее прикосновению.
– Не беспокойся об этом, - его слова были покрыты коркой инея, предупреждая не расспрашивать дальше.
– У меня все под контролем.
Грейс нахмурилась. Что-то было не так, и она это чувствовала. То, как он внезапно перешел в ледяной режим, напряжение, исходящее от него... Да, что-то случилось. Но что это было?
– Ты в порядке?
– тихо спросила она.
Он не ответил, по-прежнему глядя в окно.
К черту все это. Что-то было не так, и она хотела знать, что именно, возможно, ему нужна помощь. Он не любил, когда она не говорила ему, в чем дело, так почему она должна терпеть это от него?
Почему тебя это волнует? Ты должна была сохранить часть себя, помнишь?
Конечно, но он сделал ее счастливой прошлой ночью, сидел с ней и разговаривал, успокаивал ее страхи, о которых она даже не подозревала. Так почему бы ей не дать ему что-нибудь взамен?
Сделав пару шагов к нему, она обняла его за талию и прижалась щекой к горячей коже его спины. Внезапно все его тело напряглось, он пошевелился, и вот она осталась стоять одна, обнимая пустоту.
Она удивленно моргнула, стараясь не обращать внимания на ту резкую вспышку боли, пронзившую ее грудь.
Он отошел от нее на несколько шагов, его руки были крепко прижаты к бокам, напряжение вокруг него становилось все сильнее и сильнее.
– Не надо, - в этом слове был целый мир предостережения.
– Наверное, будет лучше, если ты не будешь ко мне прикасаться.
Боль в ее груди усилилась.
– А почему бы и нет? Что-то случилось? Я что-то сделала не так?
Он ничего не ответил, стоя отвернувшись от нее. Затем он резко взглянул на нее, и от его взгляда у нее перехватило дыхание. Она не понимала выражения его глаз, но оно не было холодным. А больше похоже на... боль.