Порочный миллиардер

Эшенден Джеки

Она позволила ему долго целовать себя, молчаливо давая понять, что рада, что он рассказал ей, что она здесь ради него. И когда он наконец прервал поцелуй и поднял голову, смахнув большим пальцем остатки ее слез, она сказала:

– Все, что ты хочешь, все, что угодно, я дам тебе это.

Он ничего не ответил, его пальцы нежно касались ее кожи, темные потоки эмоций плыли в его глазах.

– Я хотел бы научить тебя стрелять.

Сглотнув еще больше слез, она ответила ему слабой улыбкой.

– Хорошо. Тогда давай сделаем это.

Через пятнадцать минут,

после того как они приняли душ и переоделись, а Лукас пообещал купить ей новое платье, они спустились на лифте в подвал, а оттуда прошли по длинному бетонному коридору.

Он остановился у двери с клавиатурой и быстро ввел код. Дверь открылась, и толкнув ее, он пропустил Грейс внутрь.

Грейс шагнула в длинное бетонно-блочное помещение с мишенями, стоящих повсюду и длинной стойкой с несколькими стульями с другой стороны от мишеней. Вдоль стен тянулись шкафы, и Грейс подумала, не там ли Лукас хранит свои пистолеты, но он не подошел к ним. Вместо этого он направился к другой двери с еще одной клавиатурой, набирая код, чтобы открыть и ее.

Она с любопытством последовала за ним.

Эта комната была маленькой, с металлическими шкафами, каждый с еще одним надежным замком.

– Ты когда-нибудь стреляла из пистолета?
– Лукас подошел к одному из шкафов, отпер замок и открыл его. Внутри лежали пистолеты, и Грейс пару раз моргнула.

Вау, если все остальные шкафы были полны оружия, как этот, то у него была серьезная коллекция.

– Нет, - ответила она.
– Ни разу.

– Иди сюда. Давай я покажу тебе, что у меня есть.

Она подошла к нему, посмотрела на оружие в шкафчике, слушая, как он начинает излагать факты и цифры по каждой модели. Он поднял каждый из них, открывая каждый шкаф с пистолетом, показывая ей рукоятки, предохранители и все другие вещи, которые она на самом деле не понимала. Патроны и калибры, плюс куча цифр.

Раньше вокруг его рта было напряжение, но теперь, когда он заговорил об оружии, напряжение начало спадать. Его плечи тоже стали менее напряженными, и когда он отпер шкаф, в котором обнаружилось много винтовок, темные тени, которые были в его глазах ранее, исчезли.

Она смотрела на него, то, как он говорил, как он оживился. И вдруг, когда он со спокойной профессиональной непринужденностью взялся за ружье, показывая ей, на что оно способно, ей пришло в голову, что в нем есть что-то мальчишеское. То, как он взволнован и заинтересован. Как ребенок, показывающий кому-то свою любимую игрушку.

У нее защемило сердце. Это заставило ее почувствовать наворачивающиеся слезы снова. И не потому, что мальчик, которым он когда-то был, ушел навсегда, а потому, что этот мальчик все еще был там. Сейчас он всплывал на поверхность, давая ей возможность увидеть, каким он был все эти годы. До того, как отец возложил на него бремя, которое не должен был нести ни один тринадцатилетний ребенок.

Она хотела сказать ему об этом. Что он не пропал, что он не потерялся, но Лукас всю свою жизнь пытался отрицать этого мальчика, запирая его в коробку и заколачивая крышку, чтобы он никогда не смог выйти. И то, что Лукас не закрылся

от нее сильнее, чем мог, было чудом и она определенно не хотела, чтобы он снова стал холоден с ней. Но, может быть, она могла бы немного подтолкнуть этого мальчика, позволить ему поиграть.

Поэтому она задавала Лукасу все вопросы о винтовках, какие только смогла придумать. Глупые вопросы. Нелепые вопросы. Вопросы, на которые она не могла понять ответов, но все равно слушала, наблюдая за мимолетным блеском возбуждения в его глазах, когда он начинал объяснять о лазерных прицелах, и слушая, как исчезают грубые нотки в его глубоком голосе. Когда он оживился и заинтересовался, демонстрируя - потому что она попросила - как быстро он может разобрать полуавтоматический пистолет и снова собрать его.

Он протянул ей винтовку, чтобы показать, насколько она тяжелая, и она вскрикнула от удивления, едва не выронив ее. Его губы задрожали, и она могла поклясться, что он пытался сдержать улыбку. И от этого ее сердце наполнилось теплом.

По крайней мере полчаса спустя, после того как она задала ему совершенно идиотский вопрос о том, может ли он попасть в муху на стене с расстояния в милю, он взглянул на часы, затем на нее, давая ей понять, что точно знает, что она делает. Она мило улыбнулась в ответ и была вознаграждена еще одним подергиванием губ.

Затем он убрал винтовки и вернулся к шкафу, полному пистолетов.

– Вот, - сказал он, протягивая ей один.
– Давай попробуем вот с этим.

Это был черный и большой пистолет, больше, чем она думала. Ее воображение рисовало ей кучу крошечных пистолетов с перламутровыми рукоятками, которые так или иначе легко помещались в подвязках. Ну это был не такой пистолет. К тому же он оказался на удивление тяжелым.

– «Зиг-Зауэр», девятимиллиметровый, - сказал Лукас, когда она обхватила его пальцами.
– Хороший пистолет. Отдача небольшая.

Грейс взвесила его на руке.

– Разве это хорошо?

– Да, если ты никогда раньше не стреляла, - он поднял светлые брови в своей высокомерной манере, как он умел это делать.
– Две руки, Грейс. Ты не коп из телика.

О. Точно.

Ослабив хватку, она последовала за ним из оружейной обратно в главную комнату, позволяя ему поставить ее в конце комнаты, где была стойка. К потолку был прикреплен рельс, с которого свисала металлическая рука с прикрепленной к ней мишенью. Как и в полицейских сериалах, она догадалась, что Лукасу достаточно нажать на кнопку, и мишень полетит вдоль перил, чтобы им не пришлось идти и проверять ее самим.

Он подошел к еще одному шкафу, открыл его, достал две пары наушников и защитных очков и вернулся к ней.

Аккуратно положив пистолет на стойку, Грейс взяла у него очки и нахмурилась.
– Мне нужны наушники, но зачем очки?

– Безопасность при обращении с оружием - это важно, - он холодно посмотрел на нее.
– Или ты не хочешь сегодня стрелять?

Ей нравилось, что он дразнил ее, а он определенно дразнил ее. По крайней мере, она на это надеялась. Улыбнувшись ему, она взяла очки и надела их.