Порок. Часть 2
Шрифт:
Тупая боль все резче била в затылке и неотступно параноически пульсировала в висках.
Играя желваками на скулах, поворачиваю свинцовую башку к Антохи, который в упор исподлобья как звереныш вглядывался в меня и, едва заметно цинкую ему головой, чтоб не выебывался и, не смел качать ни одну из своих тем.
Они за глотку держат крепко. Поэтому, важно сейчас напор затолкать в очко и быть на старте.
Но, незамедлительно упираюсь в давящий бескомпромиссный взгляд Фанатика. Дескать, шел бы я со своими приказами и просьбами нахуй и желательно там же надолго окопаться.
Сжал до отчетливого
– Ээээ, недоноски, а нууу игры в гляделки прекратили! Глаза вниз опустили! Живо! – ненавистно прорычал надо мной бородач и, приставив дуло автомата ко лбу, отпихнул в жесткой форме назад мою башку.
– Булааат? Доложи о нашем приезде! Скажи, Туманов у нас! – прокричал позади чечен, тот, что цепко вцепился в немытые отросшие патлы Фанатика.
Хищно оскалился, прикрыв глаза и, всем нутром почувствовал, как взгляд Антохи принялся выжигать дыру в моем профиле.
– Пожалуйста! Пожалуйста, отпустите нас! Мы ничего не сделали! Мы всего лишь сопровождали мирных! Ваш народ! Мы для вас не угроза! Рядовые обычные солдаты. Прооошу, не убивайте нас. Ну, не убиииивааайте, – в панике просительно и нервно вскричал Даныч, а следом пополз на коленях к черножопой впереди стоящей гниде.
Никчемная шваль.
С брезгливостью на дне глаз пренебрежительно поморщился, желая самолично отправить его спать.
– Мииирных, говоришь? – с извращенной насмешкой на губах, наигранно задумался головорез.
– Да, да! Мирных вели.
– Вставай! – резкий торопливый его приказ, в азарте указывая Данычу оружием, что, тот, должен подняться на ноги. – Быстрее, быстрее вставай!
– Пожалуйста! – охваченный страхом, все же поднялся на трясущихся ногах и вскинул руки, Даныч. – Не надо… у мамы кроме меня больше нет никого. Пожалуйста, – заискивающе смотрел в суженные черные глаза чечену и тихо перебирал обескровленными губами.
– Не бойся! Не звери же мы. Не тронем. Мама, это святое. Это, вы, ничтожества. Не знаете, что такое человечность. А с нами всегда можно договориться. Пошли. Пошли со мной, – черный, глазами стреляет в сторону, зазывая расслабившегося с неуверенной нервной полуулыбкой Даныча.
Долбаеб.
– Спасибо! Спасибо, вам!
– Не за что пока!
Через пару нерешительных шагов Фомина, над нашими головами прогремел оглушающий выстрел, кроваво сбивая очередную пешку с шахматной доски. Даныч мгновенно свалился на землю рожей вниз под полоумный хохот Фанатика.
Трусливые мрази всегда дохнут как мухи. Ни секунды сожаления после увиденного.
– Туда ему и дорога! Слабохарактерный пидорас! Да, Дэн? – в коматозе помешано гогочет Антон и, с издевательством в грубом глухом голосе задает мне вопрос.
Молчу. Не обращаю на него никакого внимания. Лихорадочно и несвойственно мне, нервно обвожу взглядом каждого, кто мелькает перед глазами. Прикидываю сколько всего тут боевиков. Веду подсчет, сколько на этой земле стоят разваленных халуп и времянок. Запоминаю. Вспоминаю. Соображаю, сколько людей приходится на один дом. Три-четыре. Наверняка четыре. И, вероятнее всего вооруженные все. Дети, женщины, старики.
Не замечая собственных повадок, играю желваками и склоняю голову набок.
– Че,
– А у вас и ебало рвать нельзя? Так, ты скажи… А лучше, дай мне в рожу! А? Как тебе такой расклад?
– А тебе? Как тебе, когда твой человек гнида с двойным дном? Предатель! Наш союзник и втихушку играет на два фронта? Как думаешь, кто из ваших мог бы быть темной лошадкой?
На последнем выбросе, крупный в броне чечен вместе с Антохой поворачивают головы ко мне. Только, у одного взгляд был уверенный, безжалостный, а у второго, недоумевающий, пораженный.
Без лишних слов и эмоций, с холодом и безразличием на лице криво ухмыльнулся на немой в знакомых глазах упрек и, немедля легко отмахнулся от осязаемого витающего в воздухе обвинения, которое скоротечно перетекало в подобие ярой по отношению ко мне ненависти.
Да похуй. Сейчас, главное выбраться нам. А там… там уже сам выгребу на морально волевых.
Глава 8
Нас с Фанатиком кинули пару часов назад в яму глубиной не менее восьми метров под открытым небом, до того момента, пока в ауле не появится Хачукаев. Он-то, и будет определять, как сложатся наши с Антоном последние здесь дни, если не часы.
Сидел под палящем солнцем на жопе, подтянув к груди согнутую правую ногу в колене и, изо всех сил силился сосредоточить собственный полет мыслей на возникнувшем пиздеце. Но, пока, глядя безжизненным тусклым взглядом в одну точку я пытался отыскать тот самый выход из ситуации, Антоха носился коршуном в тесной замкнутой могиле, одаривал всех и меня в том числе последними заковыристыми непечатными словами, надеясь проклясть полмира. Как только оказались в яме, полудурок, бросился на меня с кулаками, готовый завязать между нами борьбу, но его быстро охладили, выпустив в паре миллиметров от нас в землю короткую очередь пуль и приказав немедленно захлопнуть ебало.
И этот, утырок, капитально своей бессмысленной болтовней сбивал с толку, сотрясал воздух, не давал сконцентрироваться на общей, блядь, проблеме, прожигая меня ненавистным взглядом. Мало того, что по-черному рубит, из-за недостатка сна, так еще и страшное пекло начинало мутить рассудок.
– И тут решил урвать кусок покрупнее? То-то ты, сука, с самого начала был скрытный и выражал призрение к каждому второму. Одиночка. Не сближался. Не делился о себе даже со мной. Сам себе на уме. Считающий себя невъебенным. Выше всего, что здесь происходит. Не видел смысла, за что мы рвем свои жопы и ложим жизни. Высмеивал. Считаешь, отымел всех, хитрожопый?
Фанатик не унимался. Злобно выплевывал из себя слова и медленно с тихим бешенством выцеживал фразы.
Я попросту не обращал на него внимание. С самого начала пропускал мимо ушей его бесчисленные предъявы, обвинения и вынесенный для себя приговор, если выберемся отсюда, то он самолично пустит мне пулю в лоб.
– Да залупу тебе на воротник! – продолжал в том же духе. – Ты, чертила лоханулся! Играл в одну будку! Предал себя, нас, боевых товарищей, родину. Ты фуфло, которое потел за тридцать серебряников ради своей синевы*(группировка).